Великая Отечественная Война, СССР, колхоз "Светлый путь", он же бывшая деревенька "Малые Домреми". Рыжая девочка Жанна (Жахнем Антанту Нашей Народной Армией) Дарковна сидит во чистом поле и мысленно воюет с фашистами. Девочка одета в ветхую рубаху своего отца и драные мальчишеские портки старшего брата; она худа, немыта, слаба от голода, но весьма воинственно настроена. Неожиданно Жанна замечает странного мужика в белой хламиде. Красивый мужик, чернявый, кудри по плечи... Тотчас она вскакивает и хватает вилы.
- Эй, мужик, ты хто? Шпиён? А ну, подь отсюдова, - и тычет в мужика вилами. Но мужик даже бровью не повёл.
И только тут Жанна замечает, что за спиной у пришельца вовсе не плащ-палатка, а вообще-то крылья. Девочка так и села обратно в стог сена.
- Я архангел Михаил, - представляется он. - И ты избранна.
Жанна отчаянно машет руками.
- Какой ишшо архангел? Нас учили, что Бога нету, и архангелов нету. Иди отсюдова, придурошный. - И не знает то ли ей перекреститься, то ли вскинуть руку в пионерском салюте.
Михаил уже ничему не удивляется, и начинает терпеливо внушать.
- Я коммунистический архангел, будь готов-всегда готов! И хочу, чтобы ты помогла делу партии и правительства. Ты должна явиться в Москву и сказать Сталину, что тебе нужно войско, дабы командовать битвой под Сталинградом!
Москва. Кремль.
Берия докладывает Сталину:
- Иосиф Виссарионович, там какая-то девчонка хочет с вами встретиться. Как бы её не подослали враги народа... Может, сразу расстрэлять?
Сталин задумчиво курит трубку.
- А что она гаварыт, таварыщ Бэрия?
- Говорит, Иосиф Виссарионович, что её послали священные силы коммунизма, хочет потолковать с вами наедине. С другими говорить отказывается. Как бы не враги на...
Сталин хлопает ладонью по столу, Берия вздрагивает.
- Священные сылы камунызма - это вам нэ мухам крылышки отрывать! Вэдите сюда дэвочку!
Берия нервно протирает монокль.
- Мы не можем так рисковать, Иосиф Виссарионович. Давайте поступим так - спрячем вас вон за тем большим портретом Владимира Ильича, и если Жанна, ведомая священными силами коммунизма, найдёт вас - значит, она та, за кого себя выдаёт.
Так они и поступают. Сталин прячется за портретом Ленина, на котором Ильич в полный рост, смотрит с хитрым прищуром на силы зла, посягающие на социалистическую действительность, и держит в кармане фигу. От сглаза, наверное.
Жанна, робея, входит в кабинет Сталина.
- Ух, ты! - смотрит восторженно на Владимира Ильича. - Ленин... - поворачивается к Берии. - А где товарищ Сталин? Мне к нему надоть.
Берия пожимает плечами и злобно блестит моноклем. Архангел Михаил, стоя за плечом Жанны, злобно косит глазом в сторону Берии, и шепчет Жанне: Сталин за портретом Ленина, девочка.
- Гы, - улыбается Жанна, тыкая пальцем в портрет. - Вылазьте, товарищ Сталин. Я вас нашла.
Ошарашенный Берия роняет монокль. Сталин выходит из убежища.
- Что ты хочешь, дэвочка? Зачем я тэбе?
- Нужно потолковать с вами... - мнётся. - Только вон тово мужика надоть убрать, - Берия вздрагивает при слове "убрать". - Пусть уйдёт - тады скажу.
- Нэт, таварыщ Бэрия останется, гавары при нём.
Жанна вскидывает голову.
- Я хочу победить фашистов! Я знаю, что у меня получится! Дайте мне армию, товарищ Сталин!
- Ты пионерка? - вкрадчиво спрашивает Берия.
- Всегда готова! - вскидывает руку Жанна.
- А родители - коммунисты? - продолжает пытать её Берия.
"Вот засада, в отчаянии думает Михаил, родителей-то раскулачили", и шепчет Жанне: "Скажи, что немцы их расстреляли". "Брехня!" - мысленно шипит в ответ Жанна. Михаил чувствительно тычет кулаком в бок девочки: "Говори, а то я тебе всыплю по первое число. Ври во имя победы". Жанна всхлипывает:
- Их... их... фашисты убили.
- Бэдная сыротка, - Сталин гладит девочку по голове, достаёт леденец из кармана френча, отряхивает от табачных крошек: - На, бэри, кющай, нэ стэсняйся.
Однако Берия не настроен столь дружелюбно:
- Надеюсь, ты ещё и девственна, дитя моё?
Жанна краснеет. Сталин закашливается и выпучивает глаза на Берию. Михаил мысленно взвывает, и вой его несётся к небесам сигналом "все в бомбоубежище!".
- Ну... енто да, подкатывал ко мне тут старый дед Макар, из мужиков-то он один на всю деревню остался... Но я нет, ни разочку! - Жанна прижимает ладони к тощей груди. - Я же пионерка...
- Прычём тут это, Лаврэнтий Павлович?!
Последний не без труда выдерживает тяжёлый взгляд Сталина и говорит:
- Потому что девственность наших пионерок, комсомолок и коммунисток - это последний рубеж обороны нашей великой советской страны, Иосиф Виссарионович!
Жанна жалобно смотрит на троих мужчин, окруживших её. Каждый из них непонятно чего требует, но Жанна хочет воевать с фашистами, и всё сделает для этого. Она всхлипывает и утирает выступившие слёзы рукавом застиранной рубахи.
- Ишшо надоть сказать вам, товарищ Сталин. Но скажу, когда он уйдёт. - Она кивает на Берию. - А то буду молчать.
Сталин приказывает Берии уйти, и тот уходит с недовольством. Становится под дверью, вертится, чтобы подслушать лучше, но слышит только отрывки голосов, особенно уверенный девический:
- вот тут наши... а вот тут - фрицы... вот тут мы должны наступать... тут резерв...
"Что за Мишка?" - с удивлением думает Берия. Тот же вопрос задаёт и Сталин.
- ...та мой приятель, у меня в голове... не боись, он безобидный...
"Она точно сумасшедшая!" - думает Берия.
Голоса становятся совсем тихими, Жанна переходит на шёпот, что-то жарко рассказывая Сталину, и Берия кусает локти от невозможности услышать. Потом в кабине воцаряется гробовая тишина. Она нарушается тяжёлыми шагами Сталина. Дверь распахивается, и Берия ныряет в сторону.
После этого разговора Жанне выдают полное военное обмундирование, которое они вместе с Михаилом ушивают всю ночь на несколько размеров. Жанна мечтает о войне, постоянно тараторит, как она надерёт фашистам задницу. Архангел тихо вздыхает и ругается, когда в очередной раз колет палец себе иглой.
Сталинград. Линия фронта. Окопы.
- Слышь, Женёк, как ты думаешь, баба в окопе - это не к несчастью, да ещё и рыжая? - и ефрейтор Петров заливается нервным смехом.
Капитан Резов только ухмыляется. Жанна, клюющая носом после очередного тяжёлого боя, вскидывается.
- Хто сказал?
- Да шучу я, шучу, рыжая, - ефрейтор смачно плюёт на землю. Жанну он боится. Она странная. Бледная, худющая, титек нет, глазищи такие, что любого фрица отпугнёт. Не баба и не пацан, хрен знает кто. И постоянно бормочет о каком-то Мишке. Точно рехнутая. Только вот приказали им эту девку беречь пуще глаза, иначе ответят все. А в штрафбат Петрову не хочется.
Умирать не хочется тоже. И когда звучит сигнал к бою, когда раздаются выстрелы и звучат, кажется бесконечно, кажется, всю жизнь, не переставая, хочется ефрейтору спрятаться на дне окопа, закопаться в землю... и, может, тогда смерть примет его за мёртвого и пройдёт мимо.
- Вставай, Петров! - звонкий девичий голос впивается в его сознание раскалённой иглой. - Вставай, телок ты неразумный! Вперёд!
И понимает ефрейтор, что смерть отшатывается от этого голоса, и есть это и защита его, и власть над смертью, и желание бить врага, пока не останется ни одного.
Он поднимается и видит, что полегли все его товарищи. Но жив капитан Женька Резов, жива Жанна, и жив он сам. Жанна подхватывает знамя, выпавшее из рук знаменосца, и несётся прямо на наступающих немцев.
- Ура! - голос её летит к небесам. - За Родину! За Сталина!
- Куда!!! - кричит капитан. Он бежит за девчонкой, отстреливаясь. - Куда, дура! Убьют!
Но Жанна его не слышит:
- За Родину!!!
И будто она заговорённая, пули мимо неё, и мимо капитана. Понимает ефрейтор, что надо держаться рядом, тогда не убьют.
Фашисты, видя хрупкую девчонку со знаменем, которая прёт на них с упорством танка, теряются вдруг, роняют оружие из рук, и Петров давит, давит на спусковой крючок так, будто давит на что-то, что раздавит наконец тех, кто мешает нормально жить, дышать и радоваться жизни. И вместо положенных слов, вдруг срывается ефрейтор на мат, вкладывая в него всю свою ненависть, страсть и страх:
И ощущает жгучую боль в грудине. Небо, серое и давящее, падает на него, и видит там ефрейтор крылатого мужика в хламиде, заляпанной кровью. Петров глупо и счастливо улыбается, неожиданно понимая, о каком Мишке таландычила всё время эта чокнутая.
- Во, бля, архангел... - хрипит он, и тьма наползает на него.
Ставка маршала Жукова.
Жанна, стараясь стоять навытяжку, по-военному, следит за маршалом одними глазами. Тот ходит по кабинету, то смотрит в карты, то сверяется с какими-то бумагами, то на девочку. Вздыхает.
- Девочка, ты знаешь, что ты - гениальный военный стратег? Твои советы помогли выиграть величайшую битву в мире. Кто тебя учил?
Жанна пожимает плечами. К этому времени она уже поняла, что лучше молчать о том, кто всё время сопровождает её.
- Никто, товарищ маршал. Я просто хочу, чтобы наша советская страна победила фашистов.
Жуков качает головой.
- Тогда ты просто самородок...
- Кто? - Жанна пытается понять слово.
- Просто очень умная, - говорит Георгий Константинович. - Я прикажу приставить тебя к награде "Героя Советского Союза".
Девчонка упрямо мотает головой. Она бритая, но маршал видит, рыжую, уже отросшую шёрстку. У него вдруг щемит сердце.
- Не-не-не, товарищ маршал! Я никакой не герой, нельзя меня, неправильно это будет, я просто хочу, чтобы мы победили.
Жуков поднимает лицо девочки за подбородок, смотрит в большие серые глаза, наполненные слезами.
- Ты понимаешь, от чего отказываешься?
- Да.
- Но почему?
- Потому что это не я, товарищ маршал.
- А кто?
Жанна мнётся.
- Архангел Михаил... - Она осекается, видя, как побагровело лицо Жукова, как сошлись брови к переносице. - Товарищ маршал, он хороший, он наш - коммунистический! Он мне сам сказал! Он за СССР! - Теперь она уже почти кричит - так обидно, что ей не верят...
- Идите, товарищ Дарковна, - говорит Жуков. - И забудьте эту поповщину. Лучше ничего никому про это никогда не говорите.
Жанна, угрюмо свесив голову, идёт по длинному коридору и всхлипывает. Михаил тащится за ней, трогает её плечо.
- Жанна...
Она вырывается.
- Отстань. Из-за тебя меня, наверное, исключат из пионеров, и комсомолкой я никогда не буду. Навязался на мою голову... Ангел-срангел, - передразнивает она. - Чтоб тебе провалиться.
Михаил вздыхает. Жанна поворачивается к нему, тыкает пальцем в грудь:
- Нельзя мне в тебя верить. Будь ты хучь трижды архангелом, хучь кем.
- Ладно, прощевай. А мне пора до дому. - Она смотрит на него, тайком любуясь. - А тебе пора на небо. Богу там привет передай, и скажи ему, что в него больше не верят здесь. Пущай живёт, как может...
Она решительно шагает прочь от Михаила, но потом поворачивается, подбегает к нему и обнимает.
- Спасибо за всё, Мишка. Правда, спасибо. - Она привстаёт на цыпочки, чмокает его в губы - неловко, но крепко, разворачивается и убегает, оставляя ангела стоять столбом.
Москва. Кремль.
- Развели тут поповщину, - шипит Берия. - Силы какие-то священные, ангелы, архангелы. Все только об этом и говорят. Мистика! Это подрывает устои коммунистической морали.
Сталин задумчиво курит трубку.
- Дэвчонка и правда странная... Но она сдэлала вэликое дэло, Лаврэнтий Павлович!
- Великое-то великое, но народ смущён. Нам не нужно, чтобы народ был смущён.
Сталин кивает.
- Нэ нужно, таварыщ Бэрия.
- А ещё она соврала. Её родители были раскулачены. Значит, и в другом солжёт.
Иосиф Виссарионович смотрит на ночную Москву, утопающую во тьме. Ход войны переломлен, но темнее всего перед рассветом. Он вздыхает. Долг правителя - хранить страну и держать народ в узде, ибо всякие разброд и шатания вредят и стране, и народу. Долг правителя - превыше жалости и благодарности. И нет более тяжкого креста, чем крест кесаря.
Берия ждёт.
- Расстрэлять, - роняет Сталин.
Задворки дома на окраине столицы.
Жанна, щурясь, смотрит в небо. Обида, переполнявшая её всё это время, вдруг куда-то улетучивается. Она о себе знает, что не предатель своей родины. И что не отвечает за своих родителей, и что родители тоже ни в чём не виноваты. Ведь жили они беднее всех в деревне Малые Домреми. Она знает правду. И знает Мишка. Этого, наверное, достаточно.
В небе кружат вороны.
- Завязать глаза? - спрашивает офицер.
Жанна мотает головой.
- Не... Хочу видеть небушко, - она смущённо улыбается.
- Может, попа найти? - подаёт голос офицер. - Ты ж вроде верующая...
Жанна смеётся.
- На хрена мне поп, если Бога нету? А если есть - то он знает, что я ни в чём не виновата. И мы с ним как-нибудь уж столкуемся... - Она вдруг начинает улыбаться ещё радостнее и машет рукой кому-то. Офицер нервно оглядывается, но никого не видит.
Девочка выпрямляется.
- Давайте уже, товарищ офицер. Теперь мне совсем ничего не страшно.
Выстрел заставляет стаю воронов разлететься в стороны...