Ирина Белояр: Уайтбол, часть первая

Причал-Соль-6 Литературный фарватер Лито-сфера Форум

УАЙТБОЛ

Александру Купченко,
с благодарностью за помощь

Вместо вступления

          РЕЗУЛЬТАТЫ ПОИСКА:
          Уайтбол - природный феномен неизвестного происхождения. Зарегистрирован в 2080 г. в районе пос. Зеленцы (Среднеросская обл.). В зоне уайтбол наблюдается искривление векторов пространства-времени. - Журнал "Образованный читатель", № 8, 2084 г.
          Уайтбол - незначительная по площади аномалия земной коры. Характеризуется спонтанными проявлениями тектонической и сейсмической активности. - Большая Российская энциклопедия, 2087 г.
          Уайтбол - коллективный психоз с весьма своеобразной симптоматикой. - Докл. д-ра А.Джонсон, Эсален, Калифорния, 2088 г.
          Уайт бол - самая известная картина гениального режиссера Д.Миллса, премия "Оскар" 2075 г. (подробнее см. "Миллс, Дэвид") - Энциклопедия искусств, 2095 г.
          Уайтбол - ситуация в спортивном матче. - Большая международная энциклопедия, 2258 г. от Рождества Христова.

1. На подступах

У нас недостало бы мочи вынести жизнь,
если бы большую ее часть мы не теряли по дороге.

Карел Чапек "Человек, который не мог спать"

Июль 2085 г., Земля

Вертикальная река

          Пламя вытянулось, из кучки рыжего тряпья превратилось в бурную реку, текущую вверх. Неважно, что огонь и вода - вещи непохожие и несовместимые. В конце концов, это мы выстраиваем реальность и даем ей имена.
          И самих себя выстраиваем тоже мы. Если ты рвешься на части между безденежьем и неудовлетворенным тщеславием - значит, таков твой выбор. Если зажрался и гниешь при жизни - тоже твой выбор. Каждый сидит в клетке, которую сам себе любовно выстроил. Если решетки не видать - значит, клетка просторна, или ее обитатель близорук... Не говорите мне о свободе. Свободы не существует.
          Не знаю, во что выродилась бы моя жизнь, если б вещи время от времени не сходили с ума. Очень просто: смотришь на пламя или на воду, на шевелящуюся крону дерева или на снег - все это течет вверх, и все это - реки. Они бегут - ты стоишь на месте, единственная неподвижная вещь во Вселенной. Чувства обостряются до предела. Потом - за предел. Невидимое становится видимым, неслышное - слышным, неразличимое - различимым. Всплывают откуда-то - невесть откуда - чужие, не твои мысли. А тебя нет. И не надо.
          В стране, как водится, махровой нежитью процветает наркоторговля, но мне вся эта химия ни к чему. Нужное растет прямо под ногами - если знаешь, что собирать. Я знаю.
          …В реке оранжевой, бегущей вверх, трепыхается что-то. Темное, плывет против течения. Живое, похоже на птицу. Или на рыбу.
          Существо горит. Существо - или дух, из тех, которые невидимы обычным глазом?.. Может, настоящая птица свалилась в костер? Надо ведь что-то делать... наверно.
          Однако ясно: ничего не сделаю. Это в том, игрушечном мире я сижу у костра. Здесь река далеко, жизни не хватит дойти.
          У горящей птицы человеческие глаза...
          Ком подкатил к горлу, я отшатнулся. Показалось, что отшатнулся. На самом деле, должно быть, упал на угли: правая половина морды разболелась со страшной силой. Но я это позже заметил, когда уже болтался на берегу. Как туда попал - не помню. Вообще ни фига не помню. Слава богу, глаза не сжег. Про горелую бороду можно сочинить Шурику что-нибудь убедительное, хотя он и не поверит.
          Догадывается Шурик про вертикальные реки или нет? Хрен его знает. Я не рассказываю, потому как запилит. Шурик не пьет даже водку, принципиально. А когда остается один, слушает ненавистную мне классическую музыку, которую из сети накачал. Бывший уголовник, сын слесаря и продавщицы, слушает классическую музыку. Все смешалось в нынешнем мире, спасибо сети.
          Как я оказался у обычной реки, которая из воды состоит и течет горизонтально, как разделся и залез в воду - фиг меня знает. Помню себя на берегу. Трясет с такой силой, что невозможно ногой в штанину попасть.
          Пока бродил, огонь погас. А может, я сам его погасил, перед тем, как уйти. На пепелище - обгорелые остатки куртки, которую вешал над костром сушить. Да хер бы с ней. Все сегодня через задницу. Заболел Шурик. Пропала связь. Нелегкая понесла меня в маршрут - занесла в грозу. В результате сгорели куртка и борода, голова тяжелая, в душе неприятный осадок. Птица эта еще, которая рыба, с глазами, мать ее…
          Бывает - все летит к чертям собачьим, а потом что-то происходит, иногда - судьбоносное. Но в моей жизни давно уже ничего не происходит. Судьбоносного, по крайней мере. Кажется, никогда и не было другого, только лес и дом.
          ...А раньше - это не со мной. Столица, универ, увлечение Чужими, отчаянная попытка попасть на Ганимед. Не до претензий - согласился бы на лаборантскую должность, на что еще рассчитывать сопливому выпускнику. На лаборантскую, откровенно говоря, тоже можно было не рассчитывать: экспедиции Ганимеда ведущие специалисты мира спят и видят. Но сопливого выпускника все-таки зачислили в исследовательскую группу. Догадываюсь, благодаря кому. Ненавистный старый козел, проф с кафедры теоретической физики, словечко замолвил. Только его словечка могло хватить, чтобы меня туда взяли.
          Не судьба была тому парню лететь к Чужим. Тот парень попал вместо экспедиции в аварию. Попал, короче. В банальное ДТП. Результат - амнезия. Университетский курс - лишь часть того, что не удалось восстановить.
          Вот. Только все это не про меня.
          Дом с небольшим энергоблоком, огородом и маленькой баней, притулившейся у забора - полевая база экологической станции, а если человеческим языком - лесничье жилище. Так было всегда. Остальное - морок. Забыли.

          - Что у тебя с мордой, шеф? - поинтересовался Шурик вместо приветствия.
          - Пожар гасил.
          - Какой пожар?
          - Лесной.
          Хреновая такая отмазка. Но Шурка углубляться в тему не стал:
          - Все у тебя не как у людей. В грозу положено мокнуть, а ты горишь.
          - Как твое пузо?
          - Порядок. Разве не заметно?
          - Да ты - что больной, что здоровый, все едино болотного цвета.
          - Нормально, Миха. Говорю ж - не инфекция. Откуда у нас тут инфекция? Вот травануться - запросто. С твоими кулинарными экспериментами.
          - Я тебе в глотку не заталкивал. Не хочешь экспериментов - жри сублиматы одни.
          - Там, к слову, сублиматерный суп горячий еще. Будешь жрать, или как?
          - Буду. Ты точно в порядке?
          - Век воли… знаешь, Миха, что бог не делает - все к лучшему.
          - Это ты о чем?
          - Слава богу, связь давеча пропала. Попасть в больницу гораздо проще, чем выбраться из нее. Особливо с подозрением на инфекцию.
          - А что со связью?
          - Сетка еще утром появилась, после твоего ухода. А телефона до сих пор нету.
          - Ты им написал?
          - Угу. У них там авария, спутниковая аппаратура отказала. На резервные каналы сейчас всех переводят, - напарник достал сигарету и добавил:
          - Директор нашей станции злой, как собака.
          - Он всегда злой. Независимо от телефонов.
          - Ага. А тебе письмо пришло, - сообщил Шурик без всякого перехода. - Интересное, с аграмадным аттачем.
          - От кого?
          - Увидишь. Я открыл, оно было на адрес базы. Извини.
          Послание действительно интересное, так же как привкус у сублиматерного супа. Последнее меня не удивило - после дури вкусовые и всякие прочие ощущения несколько отличаются от привычных. Продукты, естественно, не меняются, меняешься ты сам.
          - Че это за отправитель такой - nig_RAN_aSV?
          - Там внутри все написано.
          Я открыл письмо.
          "Уважаемый Михаил Александрович!
          Научно-исследовательская группа РАН под руководством академика С.Н.Венского, занимающаяся изучением феномена, называемого "Уайтбол", приглашает Вас на работу в качестве технического консультанта.
          В прилагаемых файлах содержится копия договора, а также видеозапись, касающаяся феномена "Уайтбол", которая, возможно, будет Вам интересна.
          В случае согласия Вам следует прибыть в Среднеросск не позднее 20 июля 2085 г., где Вас встретит представитель группы.
          Независимо от Вашего решения будем благодарны, если Вы свяжетесь с нами по адресу, с которого пришло это письмо.
          С уважением, исполнительный директор проекта "Уайтбол", ст.н.с. Виктор Малов".
          Перечитал послание трижды. То ли я еще от оранжевых рек не отошел, то ли…
          - Херня какая-то.
          - Чего ж - херня? На работу тебя зовут, однако.
          - Ага… техническим консультантом. Спецы по откупориванию бутылок напрочь перевелись, оставшихся с руками отрывают.
          - И сколько стоит такой спец?
          - В договоре должно быть написано. Шур, ты будешь смеяться, но Венского я только сегодня вспоминал. По дороге домой. Нашло что-то, ностальжи, что ли.
          - А тут и он сам. Это не просто так, Миха. Перст божий, не иначе. Не хочешь файлы-то открыть?
          - Ты их смотрел?
          - Нет, конечно. Твои ж файлы.
          - А то, может, объяснил бы, что такое этот уайтбол.
          - Ааа… я в сетку залез давеча, поискать. Любопытно стало.
          - И как?
          - В сетке есть только Уайт бол, американская киношка десятилетней давности. А феномена никакого нету.
           - Ясно.
          …Когда-то очень давно, больше десяти лет назад, в прежней жизни, которая не про меня, был замечательный человек и великий ученый, тогда еще членкор, Сергей Николаевич Венский. Личность непредсказуемая и эксцентричная: говорят, когда люди встретили Чужих, тогдашний научный руководитель проекта "Ганимед" (!) Сергей Венский шокировал администрацию проекта, изъявив желание оставить пост и лететь в экспедицию в составе контактной группы.
          Не пустили, конечно, какое там. А наверно жаль. Это была бы революция, масштабы которой представить невозможно. Сейчас мы, по сути, иждивенцы, делающие робкие попытки проникнуть во внешний космос силами и средствами партнеров-доброхотов, про которых толком до сих пор ничего не знаем... А могли бы уже разобраться, как эти самые Чужие путешествуют во внешнем космосе, а может - и научиться, если бы Венский… ладно, господь с ним. Не исключено, что я его переоцениваю.
          Во всяком случае, он постарался допинать меня до Ганимеда. На который сам не попал. Спасибо ему за это. За несостоявшийся триумф прежней жизни.

          Я просматривал извлеченную из аттача запись прошлогоднего интервью Венского по поводу непонятного мне уайтбола. Смотрел - и откуда-то знал: вопреки здравому смыслу поеду в Среднеросск. Все брошу и поеду. Даже если это окажется недоразумением (собственно, ничем другим оно оказаться не может).
          - …Прежде чем поблагодарить вас за беседу, позволю себе еще один вопрос. Вы нам рассказали про удивительные и разнообразные проявления феномена "Уайтбол", сделали интересные и - чего уж греха таить - шокирующие прогнозы, поделились секретами научного поиска. Но, боюсь, нашим читателям так и осталась непонятна суть явления. Что же это все-таки такое - уайтбол?
          Пффф… ну, сморозила. Расслабилась к концу интервью. Так осторожно задавала вопросы, и вот - пенка под конец… ну, ща он ей выдаст.
          - Боюсь, если вашим образованным читателям непонятно то, что излагает ученый популярным языком, то им придется обратиться за разъяснениями в редакцию какой-нибудь желтой прессы.
          Вот тебе. Это называется - легко отделалась.
          Я успел забыть, что смотрю не прямую передачу, а запись годичной давности. Он так узнаваем, этот "старый кретин", кажется - десятилетнего интервала и не было вовсе… Бог ты мой, как же мы его ненавидели. Как я его ненавидел - за этот вот сарказм, нонконформизм, тотальную бесцеремонность и абсолютное хамство. Самое невинное, что можно было от него услышать - "козел!" Козлами по определению являлись все, от студента до ректора, и сам проф тоже - когда совершал какую-нибудь оплошность. В применении к себе любимому к характеристике "козел" добавлялся почетный эпитет "старый".
          Старый - не то слово. Древний. Никто не помнил, сколько ему стукнуло. Не удивлюсь, если он сам этого не помнил. И вот, пожалуйста - еще десять лет прошло, а он все тот же. Ничуть не изменился, даже внешне.
          Я изменился. И не только внешне. Стал туп, сентиментален, заполучил наркотическую зависимость и внушаю себе, что так было всегда. Что так должно быть…
          Журналистка попыталась отшутиться:
          - Желтая пресса еще нескоро заинтересуется нашей темой. Это ведь не перспектива вторжения Чужих на Землю.
          Старик отреагировал серьезно и желчно:
          - Чужим насрать на нашу Землю. А уайтбол - реальная опасность. И если человечество до сих пор не научилось использовать способности к абстрактному мышлению - п…ц человечеству.
          Глушилка сработала, но поздно. На печати это наверняка вырезали, а вот кто смотрел прямой эфир - имели счастье выслушать легендарную личность, тыкскыть, во всей красе… Прелесть он, все-таки.
          Дама мужественно сохраняла профессиональное самообладание, но моральная усталость сквозила из нее во все дыры. Ничего, ничего. Такой разговор стоит выстрадать. Чудо, что старик вообще снизошел до общения с популярным журналом.
          - Хотелось бы все-таки узнать: как вы сами классифицируете феномен? Вы во время нашего диалога неоднократно оговорились: "с точки зрения физики". Значит ли это, что физическая природа феномена не первична, а ее проявления - лишь побочные эффекты какого-то другого процесса?
          - Я изложил свои взгляды на процесс. И не собираюсь отвечать за коллег из других областей науки. Если вам известна притча о трех слепых, которые ощупывали слона - будьте любезны сами пересказать ее читателям.
          Пересказывать притчу дама не стала, по крайней мере - по телевизору. То ли время вышло, то ли не поняла, о чем речь. Она с вымученной улыбкой поблагодарила легендарную личность за интервью, за сим пленка кончилась.
          - Понял чего-нибудь? - пробурчал у меня за спиной Шурик.
          - Понял: проф сам не втыкается, что это за хрень такая, однако же любому кретину должно быть ясно как дважды два: уайтбол - усраться до чего серьезно.
          - Ну… видишь, как у него получается. Вроде эта хрень меняет время, сознание и мало ли чего. К тому же размножается, как грибы. Если все правда, и даже академики не втыкаются что к чему - может, оно и впрямь серьезно и опасно.
          - Во-первых, ни фига она пока не размножается, это только предположение. Во-вторых, непонятно чего она там на самом деле меняет. В-третьих, старик нарочно драматизирует, чтоб я сдох. Капает людям на мозги, чтобы выдавить из бюрократов и спонсоров денежки на комплексную экспедицию. Он же ясно сказал: для изучения феномена необходима группа специалистов из разных областей.
          - Темное это дело.
          - Ага. И темнее прочего - что такое уайтбол, и причем тут страдающий амнезией бывший студент профессора Венского…
          Примерно так я и сформулировал свое недоумение в адрес группы "Уайтбол".
          Ответ пришел меньше, чем через двадцать минут, на сей раз - неофициальный:
          "Миша, здравствуй. Это Вик Малов. Ты, возможно, меня помнишь: мы учились в одной группе и стажировались вместе на кафедре Венского.
          Никакого недоразумения. Проф в курсе твоих проблем и нынешней профессии. Можешь не сомневаться - он каждую кандидатуру тщательно обдумал и все возможные справки навел.
          У нас здесь вообще много странного. В частности, очень разношерстная исследовательская группа. Каких специальностей только нет... К примеру, сейчас мы приглашаем сюда психолога. Вроде бы обоснованно: уайтбол - та еще штучка, ты ведь посмотрел интервью. В зоне уайтбол наблюдаются весьма любопытные трансформации сознания у людей, сам попробовал, как-нибудь потом расскажу. Но:
          - мы не просто психолога приглашаем. Мы приглашаем психолога с Леты. Специалиста по Чужим.
          - а еще ждем биофизика с Ганимеда. Читай - ксенобиолога.
          Похоже, проф серьезно уверовал в желтую гипотезу о причастности космических соседей к нашему земному феномену… кто-то из нас - дурак. Объективности ради - наверно, все-таки, я. Старик по факту всегда оказывается прав, хотя в текущий момент создается впечатление, что у него проблемы с головой.
          Слухай дальше. У нас в качестве гостя уже третий месяц живет режиссер из Голливуда. Проф пригласил. И еще некоторое количество совершенно сомнительного назначения людей. Ты с твоей утраченной квалификацией - всего лишь дополнительная загадка непостижимого мышления академика Венского, извиняй. К нему самому впору ксенопсихолога приставить.
          Надеюсь, я достаточно тебя заинтриговал. Если не посмотрел размер своей зарплаты - загляни: заинтригуешься еще больше.
          Твой Вик.
          P.S. "В качестве технического консультанта" - не бери в голову. Это просто зарезервированная вакансия, а чем нужно заниматься - старик тебе на месте объяснит".
          Утративший от любопытства стыдливость Шурик уже перевесил башку через мое плечо:
          - Шеф! Чего ты теряешь? У тебя же несколько отпусков накопилось. И ехать-то всего пятьсот верст. Я бы, твою мать, поехал, только меня не зовут…
          Я бы уже и сам, твою мать, поехал…
          - А ты?
          - Со мной - порядок.
          - Тогда нужно студента какого-нибудь сюда выписывать.
          - Да их сейчас на станции туева хуча пасется. Не зима ведь.
          - Ага, и начальник там - злой, как собака, из-за телефонов и по жизни…
          Помимо любопытства у Шурика имеется свой шкурный интерес сплавить меня хоть на месяц: и.о. начальника партии - чуть ли не единственная махонькая возможность для мужика с отсидкой продвинуться по служебной лестнице. Так оно иногда бывает: все давно быльем поросло - кроме предубеждения. И я, конечно, сволочь буду, если заныкаю этот его шанс…
          Надо же. Всего-то пару-тройку часов назад я сетовал, что в жизни ни черта не происходит. Вымаливал у судьбы хоть ломаный грошик. И вот она от щедрот своих отваливает отнюдь не грошик… а не пойми чего. И как-то уж слишком назойливо отваливает.
          Я написал Вику короткое отчаянное письмо:
          "Ты можешь хотя бы предположить, чем я там буду заниматься?.."
          Ответ пришел не менее отчаянный:
          "Мишка, елки-палки. Не делай из меня большего идиота, чем я есть. В ответ на глупые вопросы старпер посылает ты прекрасно знаешь куда. Глупым считается любой вопрос, демонстрирующий неспособность вопрошающего читать мысли старого козла.
          Вас тут пять штук приглашенных, которых я должен собрать в Среднеросске, посадить в автобус и отвезти на место. За каждого недоставленного мне оторвут башку. А у меня только одна башка.
          Миша! В случае крайней неудачи (читай - холостого пробега) транспортные расходы я тебе сам погашу, платят мне достаточно, можно не экономить на таблетках от головной боли…
          Будь человеком, решайся, да?.."
          Может, это и впрямь - судьба, что бы оно не значило... Я решился. Отправил начальству заявление о месячном отпуске и запрос на сезонного рабочего.
          Была еще надежда, что откажут.
          Ответ пришел утром: "Не возражаю".

          Через три часа небо заворчало, и на поляну опустился маленький станционный стрекозел. На землю пружинисто соскочили второй пилот Серега и незнакомая голенастая девчонка в камуфляже. Девчонка ловко поймала брошенную сверху коробку, подошла к нам и коротко, по-простецки, представилась:
          - Наташа.
          Я освободил новобранку от коробки, улыбнулся и сказал вполголоса:
          - Поздравляю, Шур. У начальства нынче хорошее настроение.
          - Ты, шеф, главное - не забудь, куда собирался, - так же вполголоса ответил Шурик, и, не теряя ни секунды, двинул за Наташей разгружать ящики.
          Через двадцать минут, полюбовавшись в окошко на две уменьшающиеся фигурки на поляне, я наклонился к Сереге и, перекрывая стрекозлиный визг, спросил:
          - Студентки на станции есть еще?
          - Есть, - кивнул он, помолчал и съехидничал:
          - Только самая красивая Шурке досталась.
          - Некрасивых женщин не бывает.
          Парень закатил глаза к потолку:
          - Тогда - Нина Александровна.
          Представилась кадровичка Нина Александровна: с меня ростом и с голосом, по тембру напоминающим иерихонскую трубу…
          - Один-ноль. Это - без меня, пожалуй.
          - Тоже хочу в отпуск, - сообщил пилот. - Но у меня - нескоро. Планы есть?
          - Есть.
          - На море? В столицу?
          - В третью столицу.
          - Это неинтересно.
          - Посмотрим.
          …Зеленое море шевелилось внизу. Зеленое море казалось пойманным в силок. Казалось - хочется ему вытянуться в реку и течь вверх. Куда-то к нам, а потом - выше… Я потрогал в кармане шуршащий пакет. Зря я это взял, на самом деле. Придется воздержаться, по крайней мере - первое время. Посмотреть, что день грядущий… Смалодушничал, вообще не нужно было брать. Приспичит - на месте найду, небось, не на северный полюс отправляюсь... ладно, чего теперь.
          Когда ж я выбирался отсюда? Дальше станции уж лет семь не вылезал, и на станцию последний раз - три года назад. Тогда не до травы было и не до девчонок…
          "…- Ты не виноват.
          - Знаю".
          Но я еще одно знаю: хоть застрелись - не убедишь себя в том, что ты не господь-бог. И не провидец.
          Молния попала в сарай. А в сарае возился Илюшка - сезонник, студент. Антенну какую-то навороченную собирал, Кулибин доморощенный...
          В тот день было как вчера: я промок в лесу, развел костер. В пылающей реке барахталась птица с человеческими глазами. А когда вернулся - на поляне орущий стрекозел, носилки и Шурик зеленее травы.
          Потом - станционная клиника и идиотская двухчасовая надежда на чудо.
          "…- Миша, завтра родители парня приедут. Но тебе необязательно…
          - Обязательно".
          Три года мы с Шуркой не заводили речь про сезонных рабочих. И вот вчера опять гроза, птица в огненной реке, а сегодня - студентка эта… к черту. Я улетаю и беду с собой уношу…
          - Шур, как слышно?
          - Плохо. Чего тебе?
          - Ты... пригляди там за барышней.
          - Что?
          - Повнимательней с новой сотрудницей.
          - Шеф, кого ты лечишь?..
          - До связи.
          - Отдыхай спокойно. Все будет в порядке.
          Отбой.
          Внизу показались игрушечные постройки станции.

"Город циклопов"

          Что думает второй пилот Серега - его личное дело, а я люблю Среднеросск. Всегда любил.
          В самый первый раз приехал сюда с родителями.
          Тогда и я, и город были неприлично молоды: мне только-только исполнилось пять лет, а он едва перевалил за пятьсот тысяч жителей. Сейчас это - громада в несколько миллионов, не считая приезжих. Да и я давно уже не так обаятелен, как во времена неприличной молодости.
          Конечно, пятьсот тысяч - ужасно круто по сравнению с масштабами районного городка, в котором мне довелось родиться и вырасти. Но тогда я еще не понимал таких чисел, они ровным счетом ничего не значили. Помню только: стоял у окошка в коридоре, состав шел через парк, примыкающий к вокзалу с запада (про запад я, естественно, тоже еще не знал), а деревья вдоль полотна дразнились разноцветными фонариками - был канун какого-то праздника, Дня города, кажется.
          Ехали в купе "домашнего" поезда: мама работала проводницей на линии Москва - Среднеросск. Всего два часа пути (если на электричке - три), но родители почему-то боялись, что и это станет для ребенка слишком тяжелым испытанием. В следующих поездках время пролетало мгновенно - я полюбил стук колес и убегающие назад картинки за окнами. В дороге ты действительно свободен и живешь настоящим. Ничего другого не остается: прошлого уже нет, будущего - еще нет. Непринципиально: идешь, едешь или летишь. Дорога - отсечка. Время между временем. Кто-то внутри тебя подводит итоги и строит планы, но ты не участвуешь в этом, поскольку принадлежишь другой вселенной - той, которая проплывает за окнами, иллюминаторами, или просто неспешно шагает тебе навстречу. Неуловимая другая вселенная, которая не существует и не может существовать в статике. Фигня, что это от тебя зависит. Что можно тормознуть в любой точке пути. Тормознуть-то можно, но тогда это окажется всего лишь еще одна точка обычного мира.
          Когда я впервые почувствовал прикосновение параллельной вселенной? Может, в пять лет отроду и почувствовал - глядя на убегающие, синеватые в сумерках, деревья за окном и разноцветные огоньки, разбросанные по стволам и кронам.
          Потом был вокзал, такси и такой же как парк вдоль полотна - весь в разноцветных лампочках - Среднеросск. Но я тогда уже клевал носом.
          Проснулся утром в квартире родственников, перманентно возбужденных тем, что наконец удалось купить жилье в приличном городе. "Задумайся, Ника, это тебе не ваше Прибрежное!" - то и дело восклицала по поводу и без повода зануда-тетка, мамина сестра. Но фиг с ней, с теткой, это неважно. Важно, что чуть ли не в каждой подворотне работали мини-комплексы аттракционов, по улицам ходили артисты в костюмах персонажей наших и американских мультиков, а по небу летали в огромном количестве надувные шары и дирижабли. Наверно, для взрослых тоже что-то было, но я этого не помню.
          Когда произносят "Среднеросск", в памяти возникает дирижабль, висящий в небе среди ворон и надувных шариков.
          С тех пор я много раз сюда приезжал. Сначала - с родителями, потом - с друзьями. В целях профориентации и просто оторваться. После школы учился здесь, в Центральном естественно-научном колледже - это было ужасно круто и обеспечивало чуть ли не беспрепятственное поступление в несколько серьезных вузов, включая Московский университет. Только потом оценил, каких денег стоило родителям мое пребывание в этом колледже. Слава богу, не зря: в универе я уже оказался на правах честного умника, а не хорошо финансируемого дегенерата.
          Москву я тоже помню, но плохо: тот период моей жизни больше всего пострадал от амнезии. Когда смотрю телевизор или фотографии, узнаю многие места: вот здесь был, и здесь тоже был… но в целом воспоминания о студенческой жизни - стихийно сваленные в кучу разрозненные картинки, серо-черные почему-то. И дело тут, наверно, не в самом городе - хотя он вспоминается мне неуютным и агрессивным, чем-то похожим на огромную космическую окраину со свалкой погасших звезд и погибших планет, кишащую попрошайками и отморозками. И не в университетской жизни - нервной и дерганной по сравнению с учебой в колледже, сухой, взрослой - но не лишенной нормальных студенческих загулов и развлечений.
          Дело в Казанском вокзале. В этой массивной, жуткой будке, которую каждое поколение москвичей считает необходимым надстроить еще на пару этажей - бог весть для каких целей. А может, ее этажи сами растут, как годовые кольца у деревьев, кто их знает: Казанский вокзал, по сути своей, какая-то нечистая сила. Вообще он невысокий - даже в моем родном городке есть башни гораздо выше. Просто громоздкий, бестолковый. И - жуткий. Когда мы с приятелем, порядком выпимши, вывалились ночью на платформу и увидели на фоне пасмурного неба здание вокзала, с нас даже хмель слетел - таким инфернальным ужасом повеяло от этого удолбища.
          - Ворота в Москву для трех четвертей России, блин… - выдохнул мой друг.
          Такой и осталась моя главная ассоциация. С тех пор когда звучит слово "Москва" в памяти возникает эта самая штука. И никакими аргументами никто не докажет мне, что страходолбище Казанской будки лучше серебристого дирижабля. О вкусах не спорят.
          Среднеросск взрослел вместе со мной. Оттого, натыкаясь на грязь, стервозность, внешнюю и внутреннюю неустроенность растущего города, я не мог злиться и судить: это было как бы мое зеркало. Таков я сам, и нечего пенять.
          Первую столицу я, кажется, тоже полюбил, но - по-другому. То было какое-то болезненное садомазохистское чувство - может, присущее всем провинциалам, а может - мое личное, неважно. Сейчас воспоминания о московской жизни грузят вдвойне: университетский период - время неоправдавшихся надежд. Кладбище. А на кладбище вряд ли захочешь, к примеру, провести отпуск.
          В принципе, все это - личные ассоциативные дебри. Среднеросск и Москва для меня - краевые вешки. На зримом, вещественном уровне моя жизнь прошла на территории между Москвой и Среднеросском, на уровне внутреннем - между необъяснимым воздушно-трансцедентным счастьем и гнетущей инфернальной жутью…

***

          Память - вообще довольно забавная штука. До последнего момента был уверен, что Вик Малов - рыжий, длинный, с контактными линзами, не в себе парень, которому пол-универа прочило великое будущее. Оказалось - вовсе нет, тот - Вит Белов, уже несколько лет как осевший во внешнем космосе, на Синильге. А Вик - совсем наоборот: маленький, толстый, чернявый. Такой же Малов, как я - Рабинович. Вечный тамада и душа компании, которого я помнил совсем смутно, поскольку будучи в компании надирался раньше всех. А еще Вик Малов - радио без выключателя: вот это вспомнилось очень быстро.
          - Я тебя чуть не кинул, - сообщил он мне сразу после "здрассьте". Совершенно по-свойски, будто только вчера разъехались в разные края. - До последнего момента был уверен, что ты прибываешь на Северный вокзал. Убей - не знаю, почему я так решил. Маразм, должно быть, начинается.
          В кафе, куда мы заскочили пообедать, и после - всю дорогу до гостиницы, пока я глазел в окно машины на дико изменившийся за семь лет город, Вик в подробностях рассказывал, кого и как он встречал последние два дня. Прибывших до меня было трое, - слава богу, что не тридцать. Все мои попытки перевести разговор на животрепещущую тему не увенчались успехом: стоило открыть рот, дабы произнести сакраментальное слово "уайтбол", как Вик тут же вспоминал очередную особенность кого-то из приглашенных или какую-нибудь значимую, с его точки зрения, деталь пребывания в городе Среднеросске. Ни слова о конечной цели путешествия, ни слова о феномене, ни слова об экспедиционных буднях. То ли Вика самого напрягает эта тема, то ли боится меня отпугнуть раньше времени.
          - Я, наверно, все не по делу болтаю, - спохватился он где-то в середине пути. - Извини, нервное.
          И, видимо, тут же решил, что его уже извинили. В том числе - авансом.
          - Так вот…
          Когда добрались до гостиницы, я уже знал, что Ри (биофизик) - один из соавторов программы коммуникации с Чужими, и сам он - совершеннейший Чужой (с кем поведешься), общаться с этим типом крайне трудно - "фиг знает, что творится у него в голове". Приглашенные геологи - гей-тандем, "имей в виду и постарайся не ляпнуть в их присутствии что-нибудь шовинистское". В отеле "Восточный" - куда мы едем сейчас - имеется бассейн и тренажерный зал, но "туда лучше не ходить - разоришься"; вполне демократичный спорткомплекс - всего в двадцати минутах ходьбы, на окраине парка. А в пределах "Восточного" лучше никакими дополнительными сервисами не пользоваться, потому тамошние хозяева "зажлобились совсем". На эту гостиницу "давно бы забили, но у нас с ними договор на обслуживание еще не закончился"... и так далее.
          В конце концов, у меня от обилия информации распухла башка, даже таинственный уайтбол уже не интересовал. В отеле я с радостью отделался от провожатого и отправился в номер приводить себя в порядок.

          Вечером перезнакомился с командой. Люди как люди. Геологи - лысый бородатый Серж и курчавый безбородый Юра - не производили впечатления шибко уязвимых, при которых не дай бог чего-нибудь ляпнуть. А насчет биофизика Вик успел накрутить меня настолько, что я уже в тайне ожидал увидеть эдакого мутированного полуслизня, плохо владеющего человеческой речью. В реальности все оказалось не так страшно, хотя в первое время присутствие Ри внушало некоторую неловкость, в особенности его не слишком естественная, будто отрепетированная улыбка. Во всяком случае, ничего экзотичного: обычный старатель научных приисков, каких и на Земле достаточно. С головой ушедший в собственный клондайк, оттого не всегда адекватный. Непонятно, чем его так соблазнил Венский, что Ри соизволил оторваться от своей работы. Несколько раз я пытался спросить, но прихотливое течение общей беседы сворачивало в другое русло: интерес к Чужим явно превалировал над сомнительным уайтболом, о котором, похоже, собравшиеся уже знали все, что им полагалось. Оправдано, в общем-то, сворачивало. Еще не один десяток - а то и сотню - лет Чужие будут вызывать общечеловеческий ажиотаж. Эмоциональная амплитуда колеблется от раболепных воздыханий до чернейшей паранойи. Молимся и боимся. Прекрасно знаем, что от них нужно нам - и очень плохо представляем, что от нас нужно им… Официальная версия - мы снабжаем их расчетными данными о планетарных системах: сами Чужие равнодалеки как от астрономии, так и от математики. Но это, извините, явная фигня. На кой хрен космическим соседям наши расчетные данные? Миллионы лет без них обходились...
          ...После той моей аварии, десять лет назад, пока я настойчиво собирал утраченную информацию о себе - что-то удавалось выудить из собственной строптивой памяти, а что-то приходилось принимать на веру со слов врачей и родных - так вот, в тот болезненный период Чужие снились мне чуть ли не каждую ночь. Сюжет этих сновидений разнообразием не баловал: либо я нахожусь около поселения космических слизней, либо непосредственно в "муравейнике". Чужие непрерывно общались со мной, но суть общения, по закону сна, полностью ускользала под утро, оставляя ощущение чего-то очень хорошо понятого, но слишком сюрреалистичного, чтобы втиснуть в куцые рациональные рамки дневного сознания. Зато декорации, антураж сновидений помнились удивительно отчетливо. Проснувшись, я не всегда мог понять, где нахожусь на самом деле... Позже, когда я уже переселился на лесную базу, как-то по телевизору передали документальные съемки внутренностей "муравейника". Несмотря на плохое качество изображения многие детали показались мне очень знакомыми.
          Тогда, десять лет назад, убитая надежда снова и снова возвращалась ко мне по ночам. И хотя остроты потери я со своей разодранной в клочки памятью не ощущал, сны портили настроение, тяготили и заставляли страдать. Психотерапевт, который мной занимался, устал воевать с этим упертым отчаянием Несбывшегося * и посоветовал сменить обстановку. Я сменил - отправился работать в леса: продолжать жить несложившейся судьбой в конце концов стало невыносимо.

          Несколько дней мы болтались в Среднеросске, дожидаясь пятую приглашенную - Александру Луневу, психологиню из внешнего космоса. Утром команда расползалась кто куда, вечером собиралась в баре "Городе циклопов", в нескольких остановках от гостиницы. Ничего особенного, на мой взгляд, в этой забегаловке не было - ничего, кроме приватной домашней обстановки. Но ее-то, как раз, создать сложнее, чем умопомрачительный интерьер… Стены "Города" - драпированная голубовато-фиолетовая ткань. Вдоль стен проходит пандус, ведущий наверх, в мансарду. Пол в зале мягкий, стойка по форме напоминает планетарный челнок, а над стойкой висит гигантская кукла - улитка без панциря с одним белесым глазом и огромным фонарем во лбу. Кукла слегка покачивается, постепенно обходя "взглядом" зал справа налево и обратно. Мягкий голубоватый луч от ее фонаря бегает по столикам и стенам... "Похоже на настоящий Город?" - спросили у биофизика. "Более-менее, - ответил ученый на отличном русском. - Только полы все-таки жесткие. В настоящем муравейнике часто приходится на четвереньках ползать, для устойчивости... Ну, и циклоп парящий - конечно, нонсенс. Рожденный ползать летать не может, так, кажется?". - "Может, это сумасшедший циклоп?" Ри юмора не понял,** ответил серьезно: "Лично я до сих пор не встречал сумасшедшего циклопа. На редкость нормальны". - "Жуть какая, - поморщился Юра (тот, который без бороды). - Может, они еще и водки не пьют?" - "У меня полевой напарник водки не пьет, - сообщил я. - Но он, правда, о двух глазах и - примат". - "Все равно, - твердо сказал Юра. - Разлагающее влияние Чужих - налицо."
          …Прекрасно помню день и даже минуту, когда в жизни случился резкий перелом. Чертово Судьбоносное, дремавшее целых десять лет, бесцеремонно воткнулось в мою реальность, та треснула и раскололась пополам - на до и после. Нетерпеливое ожидание чуда обернулось гнетущим предчувствием неизбежного кошмара…
          В тот вечер все было не так. Не успели расположиться - до нашего столика домотался какой-то панкующий урод. Чего хотел - осталось тайной, но приставал ко всем по очереди, обижался на любое слово, предлагал выйти то одному, то другому.
          Урода вывела охрана, но спокойнее не стало: за соседним столиком шумно отмечала что-то небольшая межнациональная компашка. Гуляли с кавказским размахом и по-русски громко.
          - Может, перейдем куда-нибудь в другое место? - предложил Вик.
          - Все занято, - отозвался Серж (тот, который лысый), пробежавшись взглядом по залу.
          - Поищем другое кафе.
          - У тебя идеи есть? А то ведь можно полвечера бродить.
          - Здесь нынче экстрим какой-то, а не отдых... Эй, друзья, нельзя ли потише?..
          Пьяный белобрысый парень из-за соседнего столика повис у Вика на плечах, отчего тот чуть не свалился со стула:
          - Бра... братан, спокуха. У нас тут... понимаешь... тут...
          - Все понимаю, но потише нельзя?
          - Да ладно, - успокаивающе произнес Ри. - Не так уж они и мешают.
          - Давно гудят, - я кивнул на соседей. - Нагуделись порядком, может, сами уйдут.
          - И я о том же.
          Кукла, изображающая циклопа, в тот вечер светила не так, как обычно. Вместо мягкого, ровного луча - серия стробоскопических вспышек. Неплохо для шоу, но пить водку и беседовать при такой иллюминации - сомнительный кайф.
          - Ри, что он говорит? - спросил Серж, указывая на "циклопа".
          - Он не говорит, он кричит, - Ри улыбнулся. - Все кричат, и он тоже. Свет - дистанционная форма общения, очень бедная в плане лексикона. Говорят они при телесном контакте посредством электрических импульсов.
          - Не надо мне лекцию для заочников. Я спрашиваю, что он хочет сообщить.
          - Очень похоже на сигнал опасности. Он непрерывно кричит об опасности. На моей памяти земляне видели такую продолжительную панику один-единственный раз. Кончилось это серьезно.
          Соседи подались курить - в обнимку, задевая по дороге чужие стулья. Около каждого потревоженного посетителя белобрысый останавливался и что-то такое подробно объяснял. За шумным столиком остался один джигит.
          Разговаривать наконец-то стало возможно, не повышая голос.
          - Так чем кончились эти циклопические вопли?
          - Метеоритом. У нас разворотило планетарный купол, без людей, слава богу. Соседи двоих потеряли.
          - Что же, блин, наши эту фигню не прочухали?
          - Маленький он был, не заметили, - ответил Ри. - Впрочем, если бы даже заметили. Маленьких много, от каждого бегать не будешь. Рассчитать место падения с точностью до двадцати метров технически невозможно... А вот у циклопов почему-то не было сомнений, куда именно он шарахнет.
          - Чего ж подставились - своих положили?
          - Проблемы взаимонепонимания. Соседи не знали, что купол пустой. Хотя пустой тоже попытались бы утащить - они наши космические времянки, похоже, до сих пор воспринимают как свои Города, - Ри поболтал соломинкой в стакане и добавил:
          - С их точки зрения дешевле потерять несколько одиночек, чем кусок колонии.
          - Ни одно доброе дело не остается безнаказанным... Ну, а вы? Неужели было не ясно, что эти друзья не просто так вопят об опасности?
          Я фыркнул:
          - Прикинь, сейчас какой-нибудь псих встанет посреди зала и начнет блажить: "Пожар! Пожар!" Ну, допустим, пожар. А где горит, что горит?
          - Так вон же он, блажит, - драматически прошептал Юра, глядя на куклу. - Мы вот сидим и сопли жуем, а оно сейчас кааак жахнет…
          Все замолчали.
          - Белый медведь сдох, - сообщил Серж.
          - Тьфу, Юрка, типун тебе, - засмеялся Вик. Нервно как-то засмеялся.
          Юра сделал удивленные глаза:
          - Я пошутил! Он же не настоящий. Он же плюшевый.
          - Не плюшевый, - уточнил Серж. - Синтетика какая-то.
          Они продолжали говорить, я не слышал. Зал поплыл, а перед глазами - ни с того, ни с сего - взмыло оранжевое русло реки, текущей вверх, и там, в реке, за тысячи километров отсюда барахталось темное что-то…
          - Михей, чего стряслось? - меня тряхнули за плечо.
          - Уе…м отсюда! - рявкнул я. - Немедленно! - и, схватив за локоть кого-то, кто ближе был, метнулся к выходу. Почти сразу из-за других столиков вскочило еще несколько человек - видать, тоже почуяли недоброе...
          В зале, кажется, началась паника. Фигня - то, что я давеча говорил. Неважно, где горит и почему. Горит - этого достаточно. На выходе из бара образовался затор, который тут же пробила, поднапрягшись, вторая волна удирающих посетителей.
          Толпа выплеснулась и выдохнула. Кто-то попытался выяснить: "А что случи…" когда конусообразная мансарда на крыше кабака вздрогнула, пошла боком проседать вниз, в питейный зал... и исчезла.
          Раздался грохот.
          Толпа отхлынула на противоположную сторону проулка. Две отъезжающие машины задергались в людской толчее и столкнулись. Водилы выскочили наружу, начали выяснять отношения. Кто-то полез их растаскивать. Со стороны проспекта завыла сирена.
          Дальше все воспринималось как сквозь сон. Кто-то матерился, кто-то требовал скорую. Часть народа рванула прочь из проулка. На углу кого-то крепко толкнули, человек вписался в витрину небольшого магазинчика... В двух шагах от меня, на асфальте, бился в каком-то припадке джигит из-за соседнего столика. Где-то поблизости вопил перепуганный ребенок...
          Я оглянулся на своих.
          - Юра! Где Юра?..
          - Юрче! - заорал Серж, проталкиваясь сквозь толпу.
          Черная птица с человеческими глазами последний раз трепыхнулась и ушла на дно огненного потока.
          Поздно орать.

          -------------------------

           * Несбывшееся - лирико-философский образ в произведениях Александра Грина      назад
          ** - "У ч и т е л ь : Дети, запишите предложение: "Рыба сидела на дереве". У ч е н и к : А разве рыбы сидят на деревьях? У ч и т е л ь : Ну... Это была сумасшедшая рыба". (А. и Б. Стругацкие)      назад

          -------------------------

Длинная рука уайтбола

          Вик сидел у меня в номере и противоестественно молчал, рассеянно взбалтывая водку в стакане - мне надоело ему напоминать, что это не коктейль. Печальное зрелище: радио, у которого сели аккумуляторы. Хотя, конечно, не самое печальное за прошедшие сутки.
          Спасатели ковырялись в обломках "Города" всю ночь. Легкораненых под завалом не оказалось. Несколько человек погибших и несколько в тяжелом состоянии. Полтора десятка людей, которых я не успел спугнуть… хватит, блин! При чем тут я? Сам совершенно случайно уцелел.
          Геолог Юра погиб. Несколько часов мы с биофизиком успокаивали остальных участников проекта. Спать, разумеется, не пришлось - какой тут сон. А утром на нашу голову свалилась следственная комиссия… Твою мать, ну что б этой психологине с Леты не прибыть на двое суток раньше?..
          Вик, наконец, перестал смешивать водку с водкой, отставил стакан и подал голос:
          - Старику отзвонился только что.
          - Ну - и?..
          - Ну - и, - криво усмехнулся он.
          - Ты-то здесь причем?..
          В ответ на мою раздраженную реплику Вик только хмыкнул:
          - Я-то как раз причем. Правда, старик этого не знает.
          - Ты что, стропила подпилил?
          Он сморщился:
          - Нет. Просто я с самого начала вечера чувствовал опасность. Не идентифицировал, но чувствовал. Потом Ри сказал, что кукла тоже кричит об опасности.
          - Причем тут кукла? Светит, как ее запрограммировали.
          - Почему ее именно вчера запрограммировали именно так? Раньше она иначе светила. Ты видел.
          - Христос с ней. Не загружайся, так сбрендить недолго.
          Есть вещи, которые не стоит пропускать сквозь аналитический аппарат. Я это понял, когда начал курить траву. Стандартная думалка - она для стандартных ситуаций, и не фиг соваться с ней туда, где мистикой пахнет. С таким же успехом можно пилить дрова перочинным ножиком: КПД низкий и для ножика вредно.
          - А ты как догадался, что бежать пора? - отозвался Вик. - Тоже сбрендил?
          - Вроде того. Озарение приключилось.
          - И часто они приключаются?
          - Не очень. Но и потолок не каждый день падает, слава богу.
          - Может, из-за этих озарений тебя старик и пригласил? - заинтересовался он.
          - Ну, нет. Разве что умеет читать мысли, к тому же - на расстоянии.
          - Фиг его знает, чего он умеет... А вот от тебя не ожидал.
          - Я десять лет как психически травмированный. От меня всего можно ожидать, - я плеснул в свой стакан. - Давай все-таки выпьем. За помин.
          - Буянить не будешь?
          - Заодно и выясним. Эмпирически.
          Вик кивнул и проглотил водку. Сморщился, выдохнул, шумно втянул носом воздух. Хлопнул прослезившимися глазами.
          - Откуда оно, по-твоему, берется?
          - Что берется?
          - Материал для озарений. Информация. Субстрат. Не знаю, как сказать.
          - А я не знаю, как ответить. По любому извне откуда-то. Только обычно оно идет через меня. А вчера - через кого-то другого.
          - Это почему?
          - Потому что внезапно свалилось. Без прелюдии.
          Вик уставился на меня тяжелым взглядом:
          - Через кого оно, по-твоему, вчера шло?
          - Черт… Я бы подумал на Ри. Остальные как бы нормальные… Но раз ты говоришь, что дергался весь вечер - так, может, через тебя?
          Он покачал головой:
          - Неет… Это, знаешь… через циклопа шло.
          Опять - двадцать пять...
          - Заклинило тебя. Не было никакого циклопа. Кукла была, на ниточках. Не сходи с ума.
          - Знаю, что кукла. Все уайтболисты немного психи. Привыкай, Миша.
          - Ты можешь объяснить, причем тут циклоп?
          - А ты можешь объяснить свои предчувствия?
          - Я же сказал: нет. Но предчувствия вообще-то дело обычное. Не я первый, не я последний.
          - У нас на объекте любая мистика - дело обычное, - хмуро сообщил Вик. - Я тебе обещал рассказать, что уайтбол вытворяет с человеческим сознанием...
          - Сначала хотя бы расскажи, что это такое - уайтбол.
          - Ты же смотрел интервью Венского.
          - В интервью одни общие слова. Пример приведи, только попроще и без терминологии.
          Вик задумался.
          - Вот тебе самый простой пример. Если ты стреляешь из ружья, где должна оказаться пуля?
          - Там, куда выстрелил, наверно. Ну, если не отрикошетит.
          - Ни фига. Она улетает в зону уайтбол, а через некоторое время оказывается опять в патроне. Будто и не улетала.
          Он помолчал.
          - Налей мне еще.
          Проводил бутылку глазами и снова принялся взбалтывать содержимое стакана.
          - Часы там некорректно идут. Но это можно объяснить физическими причинами: куда не плюнь - попадешь в какую-нибудь аномалию. Любая аппаратура регулярно начинает показывать черт-те что. И собственные глаза показывают черт-те что, и неизвестно еще кто больше врет - аппаратура или собственные глаза... Вот, например: откуда тектоническая активность на древней платформе? Хотя - может, там и не платформа уже… и не древняя… Горки образуются маленькие, свеженькие, а через день исчезают…
          Мне надоело ждать, пока Вик вдоволь наобщается со своим внутренним голосом:
          - Ладно, а что с сознанием?
          Он спохватился:
          - Да, с сознанием. Так вот, насчет пули. Приглючилось мне, что эта самая пуля прострелила какое-то зеркало. Возвращаюсь к себе в корпус - в коридоре зеркало разбито.
          - Совпадение.
          - Ага. Сережка - геофизик, который со мной был - видел, что пуля прошила автомобильную камеру. И по факту у одной из наших машин оказалась прострелена камера. Стоянка, смею тебя заверить, находится вне зоны уайтбол. Жилые помещения - тоже... Тогда нас всего двое было, поэтому огнестрельного убытку - только машина и зеркало. А вообще таких совпадений до фига. Когда совпадений до фига, как они называются? Правильно, закономерность.
          Он помолчал и добавил:
          - Посмотри художественный фильм "Уайт бол". Пока время есть. Все равно Венский заставит, он повернулся на этой ленте. Даже явление нашенское назвал в честь нее.
          - И чего в ленте?
          - Там все про нас. Бррр… крыша едет от таких аналогий. Не хочу пересказывать, посмотри лучше сам.
          - Все равно не понимаю, причем тут вчерашний циклоп. Мы находимся в нескольких часах пути от зоны уайтбола.
          - А что такое - зона уайтбола?
          - Приехали. Этот чертов феномен занимает, я так понял, некоторую ограниченную область пространства. Весь остальной мир живет, даже не подозревая о нем. И обходится без ваших гребаных закономерностей.
          - До поры, до времени. Что если, допустим, я, побывавший в зоне уайтбол, теперь являюсь переносчиком этой заразы? Объяснение, конечно, вульгарное и, скорее всего, ошибочное…
          Действительно - приехали...
          - Зато очень в духе апокалиптических прогнозов Венского, которыми он в своем интервью читателей "Образованного читателя" грузил. На фиг. Венского мне принять проще, он, по крайней мере, не говорил о переносе мистических явлений воздушно-капельным путем.
          - Ну и черт с тобой. На месте сам поймешь.
          Вик отошел к окну, демонстративно повернулся ко мне спиной и уставился на улицу.
          - Как Серж? - спросил я, главным образом - чтобы сменить тему, пока не разругались окончательно.
          - Плохо Серж.
          - Он не откажется от участия в проекте?
          - Не думаю. Он все-таки мужик, хотя и этот… разноцветный. А по мне - лучше бы отказался.
          - Почему? Разве экспедиции одной потери мало?
          - Венский геологов не по одиночке приглашал. Он приглашал тандем. Ребята последние годы работу вместе вели, статьи публиковали под общим авторством и все остальное. Ты никогда не задумывался, как функционирует тандем?
          - Наверно, по принципу взаимного дополнения.
          - Вот именно. Два контрастных менталитета, обычно один - генератор идей, другой - скептик. Первый гонит, второй фильтрует. Оба друг без друга - никуда: в одиночку первый прослывет фантазером и пустобрехом, второй увязнет в рутине. Как по-твоему, какая расстановка ролей была у наших геологов?
          - Серж мне показался более сдержанным.
          - Мне тоже. И это - худший вариант. Уайтбол не позволит увязнуть в рутине. Он просто раздавит нашего друга, доведет его до безумия.
          Верю. Вик, например, уже на грани. Раньше, вроде, нормальным был.
          - Тогда, может, лучше убедить Сержа отказаться?
          - Венский против. Сказал, что будет искать Юрию замену.
          - Бог в помощь.
          - Да.
          Он вздохнул, вернулся к столу.
          - Мишка, просьба есть. Мне завтра всякими похоронными делами заниматься. Будь другом, встреть нашу красавицу на вокзале. Сашу Луневу.
          - Встречу. Как ее узнать?
          - Я фотографию утром занесу.
          Вик пошел на выход. На пороге остановился:
          - Мишка, а тебя давеча пуаро спрашивало, почему ты поднял панику в баре?
          - Спрашивало.
          - И что ты сказал?
          - Сказал, что услышал треск. Я - лесник, десять лет в глуши безвылазно, это легко проверить. Для меня треск над головой означает возможные неприятности. Подумать не успел, заорал рефлекторно.
          Он хмыкнул:
          - Поверили?
          - Может, и не поверили. Не нравится - пусть придумают другое объяснение.
          - Еще не хватало, чтобы с тебя взяли подписку о невыезде.
          - Как возьмут - так и отдадут. Мы ж не завтра уезжаем.
          Вик пожал плечами, вышел.
          Вот и состоялся разговор на животрепещущую тему. Я б не сказал, что ясности прибавилось, наверно - не все сразу. Отчего-то стало страшно, но о возвращении домой в тот момент даже мысли не возникло. Будто приоткрылась форточка в настоящий мир, теперь прежняя жизнь казалась вроде плоского рисунка... В общем, клюнул.
          После ухода Вика я какое-то время пытался расшифровать доклад Венского с прошлогодней конференции, потом бросил: проще читать египетские иероглифы, а уж с такой башкой, как нынче…
          Покрутил в руках пакетик с запретным содержимым. Ну нет, только не сейчас, а то перебор получится. Сегодня - никаких потрясений, по крайней мере - добровольных. Если, например, верхнему этажу отеля не терпится осесть мне на голову - пусть лучше это произойдет внезапно.
          Закрыл номер, спустился в бар. Обычный человеческий бар, без всяких сияющих улиток. Стойка, несколько квадратных столиков и лампы дневного света. Неинтересно.
          - Коньяк есть?
          - Да, пожалуйста, - мужик пододвинул прейскурант.
          Е-мое... Здесь сплошь космических командировочных принимают, или звезд Голливуда? Оно понятно - старпер своих гостей где попало не поселит, но по интерьеру не скажешь, что тут такая уж круть.
          - Я передумал. Дайте лучше сто грамм водки и чашку кофе… вот этого, - я ткнул в самое дешевое непонятное название.
          - Не советую. Этот кофе - ароматизированный, фруктовый. На любителя. Возьмите лучше…
          - Я и есть любитель.
          Девица в блестящей половине платья подошла к стойке, но бармен чуть заметно покачал головой, и красотка удалилась восвояси. Понял. Звиняйте, батьку, в следующий раз пойду отдыхать в город. Сам виноват: о том, что в отеле не стоит пользоваться дополнительными сервисами, Вик предупреждал меня еще в день приезда.
          Забрал рюмку и кофе, прошел в самый темный уголок зала. Здесь лампочка, похоже, на последнем издыхании: горит, но слегка подмигивает. Не как вчерашний циклоп, конечно… черт! Я достал из кармана телефон и визитку, набрал номер.
          - Дмитрий Олегович? Вихорев Михаил, мы с вами утром беседовали по поводу ЧП в баре. Вы просили сообщить, если я еще что-нибудь вспомню. Была там одна, в общем-то, мелочь. Над стойкой висела кукла, изображающая циклопа. У куклы - фонарь во лбу. Накануне происшествия фонарь светил ровно, а вчера - пульсирующим светом. Такой свет у реальных циклопов означает сигнал тревоги.
          - И?..
          - И… все. Это все, что я хотел сказать. Извините за беспокойство, чепуха, наверно.
          - Не чепуха, но мы уже в курсе. Спасибо.
          Интересно, откуда он в курсе? Неужели Вик на нервной почве начал излагать этой публике свои завиральные идеи о мистической функции циклопа?.. Да ну, чушь. Мало ли кто заметил, что кукла кричит об опасности.
          Меж тем девица в половине платья заинтересованно подползла к моему столику.
          - Привет!
          - Привет.
          - Клубнику любишь?
          - Люблю, но только свежую, - съязвил я.
          - Вот хамло, - фыркнула бабочка. - Я, вообще-то про другую клубнику. Угощайся, - она подсунула мне плошку ягоды со сливками.
          - Это за счет заведения?
          - Фу. Это за мой счет. Присесть можно?
          Я пожал плечами:
          - Можно, если нужно.
          - Я тут случайно услышала…
          - Подслушивать - некрасиво.
          - Ну, раз уж так получилось. Если я сделаю вид, что не слышала - это будет нечестно.
          А еще говорят, любопытство - не порок.
          - Чего ты хочешь?
          - Ты там был?
          - Где?
          - В Городе циклопов.
          Я мотнул головой:
          - Не. Сколько себя помню, всегда жил на Земле.
          - Ты что, дурак? Я про кафе спрашиваю.
          - Ну, а если был?
          - Как оно… происходило?
          - Фильм "Гибель "Прометея" видела?
          - Видела.
          - То же самое, только народу поменьше.
          - И что?
          - И все.
          - Все? Газеты только об этом и кричат, а тебе рассказать нечего?
          - А я не газетчик.
          - Там действительно была диверсия?
          - …и не следователь.
          В это время в зал вошло двое мужиков, и визави внезапно потеряла ко мне всякий интерес. Половина платья величаво поднялась со стула и волнообразно поплыла к стойке.
          Стало как-то неуютно в этой нищей забегаловке для сказочно богатых людей. Я покинул бар, поднялся на четвертый этаж и позвонил в номер 45.
          - Войдите, открыто.
          - Не помешал?
          - Нет, - ответил Ри. - Я еще не ложился спать. Никогда рано не ложусь.
          В отличие от Вика и меня, наш космический партнер был совершенно спокоен. Будто угадывая мои мысли, сказал:
          - Да, все понимаю. Головой - понимаю: произошла трагедия. Почувствовать - не могу. Отвык чувствовать такие вещи.
          - Я увлекался в свое время Чужими. Немного помню, можете ничего не объяснять.
          - Вы присядьте.
          - Спасибо. Дело такое: я завтра буду встречать недостающую участницу проекта. Которую мы тут дожидаемся. Не хотите составить компанию? У вас с ней общий менталитет, а я - дикий туземец.
          Ри улыбнулся:
          - Обязательно поеду. Нельзя же отдавать ее вам на съедение.
          - Отлично. А еще у меня есть вопрос. Вернее, два.
          - Спрашивайте.
          - Во-первых, зачем Венский пригласил в проект ксенобиолога? Во-вторых, ради чего вы согласились оторваться от собственной темы?
          Он кивнул:
          - Отвечаю в том же порядке. Я все-таки в первую очередь биофизик.
          - Биофизиков достаточно дома. Зачем выдергивать специалиста из космоса?
          - Венский читал мою монографию. Говорит, отдельные проявления феномена схожи с некоторыми процессами, происходящими в Городах циклопов - так, как у меня эти процессы описаны.
          - Существует желтая гипотеза, что уайтбол - рука космоса. Как вы к этому относитесь?
          Отрепетированная улыбка снова появилась на лице ученого:
          - Миша, паранойя - прерогатива политиков и военных. А я - исследователь.
          - Я вас как исследователя и спрашиваю.
          - Что значит - рука космоса? Земля для циклопов - слишком чуждая среда. У них другие интересы. Может быть, Луна. На худой конец - Марс, хотя и это уже экстрим... Но уж точно не Земля. Вы бы согласились жить на Юпитере? Или в Марианской впадине? Циклопы слишком прагматичны, чтобы тратить усилия на заведомо неподходящие миры. В их распоряжении целый космос подходящих... Вот где-то так, если буквально.
          - А не буквально?
          - А не буквально - другой разговор. Радикальные научные круги полагают, что циклопы если не предки, то кузены землян. Существенно меньше удалившиеся от прототипа, главным образом - за счет усиления защитных функций колонии. Исходно вся земная биосфера - рука космоса, так с какой стати уайтбол должен быть исключением, разве там биосфера отсутствует?
          - Пфф… ответ из серии "все люди - братья по Адаму".
          - А вы что хотели от ученого с Ганимеда? Только на Земле в порядке вещей противопоставлять "нашу планету" и "остальную вселенную". Пережиток тех времен, когда солнце, звезды и прочий небосвод вращались вокруг Земли.
          - Гипотеза о едином предке появилась еще десять лет назад. Если не раньше. От нее же давно отказались, нет?
          - О ней просто перестали говорить. Она непопулярна. Догадываетесь, почему?
          - Почему?
          - Сами посудите: есть некая раса, для которой перемещаться между звездами - как нам, землянам, в соседний город съездить. Дело нешуточное: у нас, ни много ни мало, оспаривают право считаться венцом творения... А тут еще некий яйцеголовый сукин сын заявляет: сверхраса, по факту - гораздо более ранний эволюционный этап. Это уж вообще беспредел, господа хорошие. Значит, мы не просто не венец, куда хуже: вырожденцы. В лучшем случае тупиковая ветвь. Ну, и с какой стати подобная крамола должна нравиться общественности? Она , общественность, себя весьма уважает. Одно дело - молиться на сверхрасу, другое - обращаться на "вы" к каким-то там слизням с ранней ступени эволюции... И уж тем более, квалифицировать самих себя как неудачный эксперимент.
          - Вы действительно считаете всех землян тупыми снобами?
          - Почему - всех? Только неравнодушных. Для которых человек звучит гордо. Вам вот не безразлично, что вы - тупиковая ветвь?
          - Мне как-то истина интереснее, чем статус. И потом… может, мы еще не совсем безнадежно деградировали?
          - Может. Мне тоже хрупкая надежда симпатичнее, чем прочный пессимизм. Но даже прочный пессимизм лучше статусной глупости. Искренне жаль, что в моем родном мире такой высокий процент идиотов. С циклопами в этом отношении проще: их проблемы расового статуса волнуют не больше, чем наших кошек... Кстати, вы заметили, что я ответил на ваш второй вопрос?
          - Ну да. Корни - общие, отдельные проявления схожи. То есть, вы приехали изучать как бы... боковой побег Города.
          Ри кивнул:
          - Слишком утрировано, но в целом верно.
          - А как Венский относится к идее общего предка?
          Ученый пожал плечами:
          - Вы должны его лучше знать, чем я. Мне показалось - Венский ни во что не верит, но ничего не отрицает.
          - О, да. Академик из породы тех юных натуралистов, которые отрывают тараканам лапки, чтобы посмотреть на результат.
          - Если бы он был чистым эмпириком, то не стал бы академиком.
          - Не эмпирик, я не о том. Я вот о чем: если у него зародилась какая-нибудь идея, пусть даже бредовая, он костьми ляжет, но проверит ее. Понадобится - будет доказывать, что белое - это черное. И - если не аргументами, то глоткой - свое возьмет.
          - Мне импонирует эта его черта. Вам - нет?
          - Не знаю. Старик всегда прав, мы уже привыкли.
          Я поднялся со стула:
          - Спасибо за беседу. До завтра?
          - Спокойной ночи, - кивнул Ри.
          - Да, еще вопрос, не по теме, - обернулся я на выходе. - Где вы научились так хорошо говорить по-русски?
          - На моей станции три четверти населения - русские. Между собой мы ведь тоже общаемся иногда, - улыбнулся биофизик.

          Пока шел к своему номеру, совершенно ясно представилось: сейчас лягу - с перепоя начнет кружиться голова. Во рту появится пакостный привкус, потом накатит замогильное настроение, захочется уснуть навсегда. Последняя стадия усталости - когда организм уже плюнул на сон, озлобился и ждет случая покрепче досадить своему владельцу… короче, я не стал отпирать номер, развернулся и пошел к лифту.
          Июль и ночью июль. Только ночью он добрее к сердечникам и пьяницам. Стараясь двигаться твердо (поскольку народ на улице еще разгуливал во всю), я отправился в сторону Восточного парка. Не знаю, на каких остатках воли получалось держаться целый вечер. Сейчас этих остатков хватало исключительно на то, чтобы не опуститься на ближайшую лавочку или бордюр. Если такое произойдет, дворники поутру отправят меня в контейнер вместе с окурками... Забрел в парк, прислонился к дереву, ощутил, как маленькие электрические иголочки рассыпаются по коже головы, и оттуда, от затылка, растекается по телу теплая слабость. Главное - глаза не закрывать, а то поведет.
          Кусты передо мной шевелились от легкого ветра. Зрение потихоньку адаптировалось к темноте: стали различимы контуры отдельных листьев. Потом контуры размылись, и взгляд утонул в полупрозрачной тени, в глубине зарослей - там, где не было ни веток, ни зелени, ничего. Теперь вместо кустов впереди колыхались стоячие волны реки. И, хотя это не было похоже на ставшие для меня традиционными путешествия (что-то мешало реке течь вверх), чувства все же обострились: невидимое стало видимым, неслышное - слышным, невозможное - возможным. Тело утратило тяжесть и превратилось в пульсирующую субстанцию, для которой трудно подобрать аналог из привычной жизни…
          Вдруг - как пронзительный гонг в тишине - ощущение: на меня смотрят. Река тут же превратилась обратно в кустарник, а глаза сами собой сфокусировались на светлой парковой дорожке. Сторожевой инстинкт, или стрессы последних двух дней, или еще что заставили меня замереть на месте. Почему-то было очень важно - не спугнуть…
          Он шевельнулся первым. Не сзади, как я думал. Спереди-слева. Я резко развернулся в ту сторону - во всяком случае, показалось, что резко - еще не зная, что собираюсь делать и как понимать происходящее. С чего я вообще решил, что происходящее относится ко мне - трудно сказать, но, похоже, не ошибся: неведомый наблюдатель метнулся вперед, перемахнул через низкую парковую оградку и побежал по тротуару прочь.
          Я - за ним.
          Что-то было в этой погоне иррациональное: куда, зачем, почему - шут меня знает, но догнать беглеца вдруг стало самым важным делом на свете. Будто если не догоню, придется потом окольными путями искать истину всю жизнь. Какую истину? Спросите чего полегче.
          Казалось - не бегу, а лечу. Разумеется, только казалось: в таком состоянии бежать быстро не сможет даже лошадь. Поначалу удалось немного сократить дистанцию, но почти сразу после этой маленькой победы я начал отставать. В каком-то по счету переулке (убей - не вспомню, сколько раз мы сворачивали) почудилось, что беглец исчез. Несколько секунд заминки стали окончательным фиаско: темный силуэт показался уже в метрах пятидесяти от меня.
          Еще одна подворотня насквозь, еще одна… на трезвую голову не понять, как удалось пробежать столько. Ощущение тяжести, которое вытянула из меня "стоячая река", до сих пор не вернулось в полной мере, невозможное все еще было возможным, а отскакивающие в сторону прохожие воспринимались как декорации фильма, который смотришь одним глазом...
          Вдруг до меня совершенно отчетливо дошло, куда мы бежим. Загадал - и не ошибся: через два поворота показались развалины "Города циклопов". Беглец в три прыжка перескочил улицу, чуть ли не перед мордой автомобиля, пробежал в полутора метрах от милицейской машины, перепрыгнул ограждение и нырнул в "Город".
          Я остановился, и тут же меня вырвало прямо на асфальт. В полушаге - стена дома, и это оказалось кстати: возвращенное тело вдруг стало таким тяжелым, что грозило проломить дорожное покрытие и провалиться в тартарары.
          Машина продолжала мирно дремать рядом с развалинами. Никакого шевеления в ней не наблюдалось, только две мирных полоски света от фар освещали площадку перед бывшим кабаком. Спят они там, что ли?
          Тот же инстинкт, который отправил меня в погоню, теперь недвусмысленно рекомендовал убираться прочь и не тревожить мирный сон блюстителей порядка. Ибо если мой таинственный беглец не найдется (а в том, что он не найдется, я почему-то был почти уверен) мне будет очень трудно обосновать свое присутствие на руинах. Ну что же, хоть какая-то польза от пробежки: теперь, бог даст, усну без тошнотворной прелюдии.
          Поймал такси, добрался до гостиницы, поднялся к себе. Разделся (кажется), упал на кровать и отключился. Отключился странно: всю ночь снилось, что заснуть не могу. То ли встать и принять снотворное, то ли не вставать и не принимать… Один раз даже поднялся, но в футляре вместо таблеток почему-то оказалась колония крошечных циклопов на ниточках…
          А когда утром раздался звонок в дверь, раздраженно подумал: "Кому там приспичило посреди ночи?.."

Александр и Александра

          Звонили настойчиво. Пришлось согласиться, что уже утро. Кое-как встал с постели, потащился открывать.
          - Убегаю по нашим делам, - сообщил Вик. - Вот тебе обещанное фото доктора Луневой. Номер в гостинице забронирован. Твоя задача - встретить, накормить, доставить. Прокатить по городу, если захочет.
          - Ри поедет со мной, ты не против?
          - Отлично, короче - справитесь.
          Я машинально сунул фотографию в карман халата, потом подумал - в халате и останется на фиг, долго соображал - а куда положить, чтобы не забыть? Ничего умного в голову не пришло. За неимением умного бросил карточку на стол рядом с мобильником.
          Телефон будто дожидался, когда к нему подойдут - разразился бравурным маршем. Пора сменить музыку, блин, задолбала эта гребаная жизнерадостность.
          - Доброе утро, - сообщила трубка смутно знакомым голосом. - Савицкий на связи. Михаил Александрович, не могли бы вы заглянуть ко мне в течение дня? Возникла необходимость в некоторых уточнениях.
          Час от часу не легче.
          - В любое время?
          - В любое, я буду здесь до ночи.
          - Пожалуй, лучше утром… мы управимся за пару часов? У меня в три важная встреча.
          - Думаю, быстрее управимся.
          - Тогда скоро подъеду.
          Чертовски приятно, когда день начинается с визита к ментам.
          Посмотрел на себя в зеркало. Опухшая зеленая харя, мешки под глазами. Сколько ж я намедни выжрал? Или это - по совокупности, не только за вчера?
          Включил чайник и потащился в ванную.

          - Первый вопрос у меня к вам такой: вы настаиваете, что непосредственно перед обрушением кровли услышали подозрительный треск?
          Начинается. Вик намедни как в воду глядел.
          - Что значит - настаиваю? Вы спросили - я ответил.
          - Кроме вас ни один посетитель ничего не слышал.
          Я пожал плечами:
          - Хотите сказать, этот треск - плод моей фантазии?
          - Он определенно плод вашей фантазии, вопрос только - показалось или вы нарочно придумали.
          - Не понял?
          - И в перекрытии, и в мансарде деревянные материалы отсутствуют. Не могло там ничего трещать, простите уж. Лязг металла очень трудно перепутать со скрипом дерева над головой.
          - Да, наверно. Не могу настаивать, что треск действительно был. Но я его слышал. Возможно, галлюцинация. Или трещал не потолок, что-то другое.
          - Однако вы достаточно активно отреагировали на эту галлюцинацию, а через несколько минут потолок действительно рухнул. Как прикажете понимать - сон в руку?
          - Может, просто совпадение?
          - Может. Но это не единственное странное совпадение. Вы вот вчера вечером позвонили мне и сообщили про сигнал тревоги, который исходил от чучела. Еще оправдывались - мол, мелочь, извинялись за беспокойство. Но все-таки почему-то решили мне об этом рассказать. Почему? Вам же не пришло в голову сообщить какую-нибудь другую мелочь - например, что у стула была отломана ножка, или, допустим, на столешнице вырезано русское народное слово из трех букв.
          - Видите ли, - я усмехнулся. - Весь вечер мы беседовали с другом на разные мистические темы. Выпили много. Должно быть, у меня просто крыша поехала: а с чего бы это перед катастрофой игрушечный циклоп вдруг начал испускать тревожные импульсы? Не стоило звонить, простите - нервы.
          - Как говорил древний мудрец Оккам, * не умножай сущности сверх необходимости. Мистика мистикой, но приборы включают, выключают, а также переключают люди. Возможно, человек переключил чучело на пульсирующий свет без задней мысли. А если специально? Вы ведь об этом подумали, когда решили мне позвонить?
          - Ну, вообще-то у меня мелькнула такая мысль. Озвучивать, естественно, не стал, сами понимаете…
          - Понимаю. Но у меня тоже мелькнула такая мысль. Знаете, почему?
          - Почему?
          - Потому что это уже второе случайное совпадение в нашей необычной коллекции. Некий человек - бармен дневной смены - ушел домой, а перед уходом переключил светлячка на режим тревоги. Третье случайное совпадение: человек этот домой не попал. Исчез. А четвертое - это вообще другой человек.
          - То есть?
          - Настоящий бармен дневной смены утром вышел из дома на работу. С тех пор о нем ничего неизвестно, поскольку в Город пришел совсем другой субъект, которого завсегдатаи до того дня в глаза не видели. Что он наплел охране, а вечером - сменщику - история умалчивает: бармен вечерней смены погиб во время катастрофы, охранник - в больнице, без сознания, с тяжелыми повреждениями черепа. Как бы то ни было, наш таинственный субъект отработал смену, сдал полномочия, переключил светлячка, вышел за дверь и исчез.
          - Это действительно интересно, но причем здесь я?
          - По описаниям двух десятков посетителей составили фоторобот. Взгляните.
          Я чуть не упал. С распечатки на меня смотрел…
          …Шурик. Собственной персоной, даже родинка в пазухе у носа - его.
          - По крайней мере, лицо вам знакомо.
          - Более чем знакомо, но этот человек находится в пятистах километрах отсюда, можно легко проверить…
          - Проверили, разумеется. Чего мы только не проверили, в частности - ваше досье выучили наизусть… о чем это я? Да, ваш напарник действительно находится там, где вы его оставили, и никуда оттуда не выдвигался. Братьев-близнецов у него не существует, и вообще никаких братьев не существует. Тем не менее, человек с лицом вашего напарника позавчера появился в баре "Город циклопов", отработал там смену и исчез. Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?
          - Ничего ровным счетом не понимаю.
          - Никаких построений, голые факты: человек с лицом вашего знакомого невесть как появляется в баре, вечером уходит. Перед уходом - ведая или не ведая что творит - оставляет кому-то или вообще сообщение об опасности. Единственный, кто отреагировал на сообщение - опять же, ведая или не ведая, что творит - некий Михаил Александрович Вихорев. Вы.
          Я покачал головой:
          - Не клеится что-то. Мы сидели в тот вечер в Городе не меньше часа. Это другие посетители подтвердить могут. Поставьте себя на мое место: смогли бы вы спокойно трескать водку целый час, зная, что на вас в любой момент может рухнуть потолок?
          - Я не сказал, что сообщение было отправлено наверняка. Можно найти другие способы предупредить человека, проще и надежнее. Мигалку в любой момент мог переключить бармен вечерней смены, и тогда все пошло бы прахом. Это скорее похоже на отчаянную попытку докричаться до кого-то за неимением других средств.
          - И все равно не понимаю, чем могу вам помочь. Вы меня сразили, дезориентировали, но ни одной, даже слабенькой, догадки не посеяли, Дмитрий Олегович. Извините.
          - Поймите меня правильно. Никаких обвинений вам не предъявляют. Вы в городе несколько дней, и на все дни - железное алиби. Но, тем не менее, эта история каким-то боком вас касается. Слишком много случайных совпадений, а когда совпадений слишком много - закономерностью начинает попахивать.
          Где-то я это недавно слышал. Даже помню, блин, где. Поневоле заразишься паранойей Вика - ну, насчет того, что у уайтбола длинные руки, совсем как у чекистов прошлого столетия…
          - Единственное, могу пообещать: если у меня мелькнет хоть одна какая-нибудь шалая мысль - обязательно с вами свяжусь.
          - Ну что ж, - вздохнул Савицкий. - И на том спасибо.
          Пару секунд я колебался: не стоит ли рассказать про вчерашнюю погоню в потемках. Пожалуй, не надо: ясности это не прибавит, зато придется оправдываться - какого черта не разбудил ментов, не поднял тревогу…
          - Вы уезжаете на днях, насколько мне известно.
          Я напрягся:
          - Да.
          - Северное направление, поселок Зеленцы, экспериментальная база "Уайтбол".
          - Да.
          - Увидимся еще.
          Совершенно растерянный, я вышел и закрыл за собой дверь.

          Во дворе глянул на часы. На вокзал - рано, возвращаться в гостиницу - поздно. Свобода, блин. Забиться в какой-нибудь сквер, сесть на лавочку, покурить, собраться с мыслями…
          Подходящее местечко с обилием пустых скамеек нашлось через пять минут, но на этом конструктив себя исчерпал. Мозги думать отказывались, предпочитая развлекаться всякой хреновиной. Перед глазами самостийно прокручивался абсурдистский фильм: вот мой напарник, воровато озираясь, карабкается на крышу "Города циклопов" с огромным гаечным ключом в зубах. Следующий кадр: Шурик прячется в кустах неподалеку от дома бармена, затаив дыхание и любовно поглаживая все тот же гаечный ключ, замотанный в портянку. Комиксы какие-то, е-мое…
          Вытащил телефон, набрал номер своей базы. Через полминуты мелодичный механический голос любезно поставил меня в известность что "линия временно не работает, извините". Опять у Шурки навернулась связь.
          Блин! Ну, причем тут Шурик? Было же ясно сказано: в лесу он сидит. А кто там мигалки переключает в качестве бродячего бармена - не мое собачье дело...
          Я поднялся со скамейки, прошел скверик насквозь. На углу, через улицу, располагалось небольшое выполненное с претензией на античный стиль здание почты. Судя по количеству табличек на дверях ("ателье", "ремонт обуви", "мгновенное фото" и даже "антикварный магазин") общественные предприятия связи вот-вот уйдут в историю. Хорошо, если данное конкретное еще не ушло.
          Третья попытка найти почтовое отделение привела меня в небольшой зал с четырьмя коринфскими колоннами. Около колонн - кадушки с пальмами. По центру зала - огромный аквариум с разноцветными-разномастными рыбами. Из-за аквариума выглядывает краешек дивана, драпированного то ли плюшем, то ли бархатом. На диване, закинув ногу на ногу, потягивает тонюсенькую, неимоверной длины сигарету юная симпатичная леди с бэйджиком "продавец".
          - Заблудились? - интересуется леди.
          - Есть немного.
          - Ничего страшного. Здесь даже сотрудники плутают.
          Да уж. Хозяину этого комплекса услуг не мешало бы повесить в фойе карту. Хотя бы для сотрудников.
          - А что вы искали?
          - Искал… ух ты!
          То, что я принял за декоративную груду камней на дне аквариума, вдруг подняло башку и уставилось на меня выпученными глазищами. Краб. Огромный, никогда таких не видел. Панцирь - сантиметров тридцать.
          Я легонько постучал ногтем по стеклу, страшилище вяло отмахнулось клешней.
          - А он этих… рыб не ест?
          - Нет. Он всякую донную мелочь ест, - девушка стряхнула пепел в здоровенную амфору и добавила:
          - Вообще, не только мелочь. Морских ежей, говорят, тоже.
          - И что, кормите морскими ежами?
          - Вот еще. Это он их в природе ест, а здесь кто ж ему искать будет. Дешевле его самого в кастрюльку отправить.
          - Не надо в кастрюльку. Красивый. Извините, вы давно здесь работаете?
          - Третий год пошел. А что?
          - Где тут письма отправляют?
          - Живые - на первом этаже, электронные - на втором. Вам какое?
          - Электронное.
          - Это сюда, - она указала в угол помещения.
          - Не понял.
          - А вы обойдите колонну - увидите.
          За колонной и впрямь оказалась маленькая дверь. Я остановился в нерешительности. Что если на втором этаже - как на первом?
          - Поднимитесь наверх, по коридору - третья дверь.
          - А коридор один?
          - Один. И одна анфилада. Но там, где анфилада, только маклеры сидят и частные сыщики.
          - Ясно, спасибо.
          Почтовый зал я нашел, ни разу не промахнувшись. Отдал кредитку диспетчеру. Меня провели в дальний угол зала, усадили за машину.
          Ну, и что писать? "Милый дедушка…" и далее по тексту? Мысли упорно не шли на контакт. Промучившись минут пятнадцать, отправил Шурке следующее:
          "Привет, это я.
          Как дела?
          Опять со связью проблемы?
          Будет сеть - кинь пару слов, беспокоюсь.
          Еще. Шур, пожалуйста. Напиши мне подробно, что у вас происходило восемнадцатого числа, по возможности - с утра до вечера. Это важно. Зачем - потом объясню.
          Удачи,
          Миха".
          Чушь, конечно, а что поделаешь?..
          Запросил уведомление о доставке, отправил письмо, завершил сеанс.
          Спустился на первый этаж. Кинул взгляд на диванчик, но моего добровольного гида там уже не было. За неимением девушки попрощался с крабом и вышел вон.

          На вокзале я появился за пятнадцать минут до прибытия поезда.
          Достал из кармана фотографию Александры Луневой. Ничего, симпатичная. Только что-то в ней неправильно. Ага: волосы должны быть светлее и стрижка короче. Почему я так решил?..
          Глазел на фотографию минут пять, и постепенно до меня доходило: я эту женщину знаю. Откуда - бог весть, но мы знакомы, хоть убейте. К концу пятой минуты понял, что знаю ее близко. И при этом совершенно не могу вспомнить, где и когда встречались.
          Объявили нумерацию вагонов, толпа на платформе растеклась в противоположные стороны. Пошел и я, углядев метрах в двадцати перед собой рыжую макушку Ри.
          Биофизик фотографию не видел, но это оказалось не критично: вычислить Чужую в толпе землян не такая большая проблема. Когда я подошел, Ри уже беседовал с гостьей. Мне оставалось только представиться и пожать протянутую руку. Она. Волосы еще длинней, чем на фотографии, лицо чуть бледней естественного, но она, блин. Кто? Вот бы узнать…
          Теперь дежа вю ярче, и - с каким-то болезненным оттенком. Что это? Несчастная любовь? Несостоявшийся роман, начисто стертый из памяти аварией десятилетней давности? И почему Александра обращается ко мне на "вы"? Не узнает? Не хочет узнавать?
          Удача, что получилось задействовать Ри на это дело. Не представляю, как бы я сам сейчас исполнял роль радушного встречающего.
          Так. Какая у нас программа? Накормить гостью, выгулять, отвезти в отель.
          Ри меня опередил:
          - Здесь есть ресторанчик, но, наверно, туда не стоит ходить. В трех остановках отсюда - вполне приличное кафе, мы с Виком там завтракали в день моего приезда. Прогуляемся?
          У гостьи возражений не было. Я только мотнул головой и подхватил небольшую дорожную сумку. Не впечатляет багаж доктора. Сколько она в пути? Можно прикинуть: несколько минут с Леты до Луны, часов двенадцать - с Луны на Землю (считая с регистрационной тягомотиной) и еще полтора дня - к нам сюда (опять же - со всевозможными проверками и досмотрами). Забавно, черт возьми: чем меньше фактическое расстояние, тем больше времени съедает дорога. Хотя... при чем тут дорога. Чистой езды от космодрома до Среднеросска - часа три максимум.
          В кафе мы позволили себе выпить по чуть-чуть. Это было первое спиртное со вчерашнего сумасшедшего дня. Жить сразу стало легче: отпустило похмелье, мучившее меня все утро, перестал давить давешний бред, и даже неловкость от присутствия доктора Луневой слегка сгладилась. А Ри - тот просто вызывал у меня собачью благодарность за то, что непринужденно и добросовестно выполнял мои обязанности. Впрочем, это для меня - обязанности. Ри, может быть, наоборот - очень хорошо себя чувствует: как-никак сестру по разуму повстречал на неуютной чужой планете.
          На улице взяли такси и часа два добирались в отель сложным, петляющим маршрутом, пользуясь возможностью показать гостье город - неизвестно, представится ли еще такой случай. Среднеросск она, оказывается, совсем не знает (странно. Теперь я готов был поклясться, что именно здесь мы и познакомились).
          Выяснилось, что Ри за эти несколько дней неплохо изучил окрестности. Наблюдая за ним и за Сашей, я впервые заметил простую и очевидную вещь: жадность. Жадность эмигрантов до родного мира, которую невозможно понять, если всю жизнь обретаешься на крохотном участке Вселенной, между Среднеросском и Москвой…
          За час-полтора тревожные мысли окончательно улеглись. Потрясением больше, потрясением меньше. Сначала - фоторобот Шурика, теперь доктор Александра Лунева со своим вызывающе знакомым лицом. Все когда-нибудь разъяснится.
          А если не разъяснится, то привыкнется.
          …И еще одно. На левой щеке у Саши - ожог. Такой же, как у меня на правой щеке. Я, помнится, рухнул мордой в костер - когда-то давно, в лесной жизни. Давно, потому что мой ожог за эти дни почти сошел…

          Часам к шести вечера наша звездная леди устала и попросилась в отель, куда мы и поехали, теперь уже без остановок. В самом конце пути телефон у меня тихонько пискнул. На дисплее высветилось сообщение - давешнее письмо прочитано абонентом… ну, хоть что-то.
          Когда Александра регистрировалась, с улицы появился совершенно измученный Вик. Улыбнулся, пожал гостье руку:
          - Ну, вот и ты. Сколько лет, сколько зим, Сашенька!
          - Сейчас скажу. Семь с половиной, точно.
          - Ты потрясающе выглядишь. И это - ни разу не комплимент.
          - Я знаю, Вик.
          - Ну да - спутниковый фактор**... Мы тут изнашиваемся, а вы там - как в термосе. Эхх, в глубине души я все-таки надеялся, что получится комплимент. Не получился. Ну, тогда просто скажу, что чертовски рад тебя видеть.
          - Взаимно, Вик.
          - Извини, что не приехал встречать. У нас тут такое…
          - Да, я знаю. Ужасно.
          Ужаса в ее голосе не больше, чем у Ри, что достаточно предсказуемо. У циклопов смерть внутри Города трагедией не считается, а наши оциклопевшие соотечественники - кто осознанно (например, биофизик Ри с его теорией общего предка), кто бессознательно (с кем поведешься) воспринимают Землю как эдакий непомерно разросшийся Город. "Головой понимаю, но…"
          - А ты все эти семь лет не расставался со своим патриархом Венским.
          - Чур, чур, не поминай к ночи. Расставался, еще как. Венский зазвал меня обратно, когда занялся проектом "Уайтбол". Честно предупредил, что я у него буду затычкой во все дыры, потому - кем же еще затыкать дыры, как не собственными бывшими аспирантами. Но при этом пообещал приличные деньги. Мягко скажем - приличные, по сравнению с моей тогдашней зарплатой. А если еще учесть сумму иска, который мне выставила моя дражайшая бывшая половина…
          - Что за иск? Это уже после моего отбытия случилось.
          - Ай, долгая история, потом расскажу. Тебе сейчас отдохнуть надо, нам всем завтра предстоит тяжелый день. Так, о чем я? Миша… Ри, спасибо большое за помощь… Миша, пообщаться нужно, - и извиняющимся тоном добавил:
          - Что-то у меня голова кругом.
          - Я прощаюсь со всеми до вечера, - сказал Ри. - Есть предчувствие, что мы вот-вот снимемся отсюда, а у меня остались кое-какие дела в Среднеросске.
          Вик кивнул:
          - Ри, я еще зайду - по поводу завтрашнего дня. Или позвоню.

          Мы проводили гостью в номер и отправились ко мне.
          - Как прошел день?
          - Не спрашивай, - поморщился Вик. - Больше всего на свете ненавижу чиновников. Ненавижу их даже сильнее, чем врачей. Но дело сделано, все бумаги оформлены. Завтра хороним.
          - Что, прямо здесь?
          - Почти. В северном направлении есть городок Икша Среднеросская. Юра оттуда родом, там его родители похоронены. Жена не возражает, так что…
          - У него еще и жена есть?
          Вик кивнул:
          - Я тоже плохо разбираюсь в гей-специфике. Но жена есть, приехала сегодня с сынишкой, остановились здесь, в Среднеросске, у Юркиной родни. Еще прибыли представители института, в котором Юра с Сержем работают… работали. Представителями сейчас Серж занимается. А я вот что хотел сказать: этот городок, куда мы завтра отправляемся, аккурат на полдороге к нашей базе. В Среднеросск нам возвращаться не с руки... Голова у меня нынче дурная, будь друг, напомни: я ничего не упустил?
          - А чего ты мог упустить? Едем, и слава богу. Сколько можно тут торчать. Чем дольше торчим, тем больше проблем.
          - С Сержем я разговаривал. Ри посетили своевременные предчувствия. С Сашей потом поговорю: надеюсь, она не планировала здесь уик-энд. А если планировала - войдет в наше положение. Знаешь, вчера мне казалось, что мы теперь навеки останемся в этом проклятом городе.
          - Мне тоже. Поэтому - бежим, пока не поздно.
          - Венский рвет и мечет. Злой, как голодный крокодил.
          - Увы. Тебе еще нужна какая-нибудь помощь?
          - Нет… наверно, уже нет.
          - Тогда мне твоя нужна.
          - Что-нибудь случилось?
          - Да как тебе сказать…
          Я вывалил на него весь груз своих утренних проблем: поведал про визит к следователю, пересказал содержание беседы, особенно про невесть откуда взявшийся клон Шурика.
          Вика эти чудеса совершенно не заинтриговали. С минуту он молчал, потом поинтересовался:
          - То есть, пуаро тебя отпустило восвояси?
          - Насколько я понимаю, у него не было выхода.
          - Ну, и слава богу.
          - Это - все?
          - А ты чего хотел?
          Обиделся за вчерашнее, что ли? Или опять батарейки сели?
          - Вик… извини, я намедни погорячился и наговорил грубостей. Больше не повторится. Помоги мне подумать.
          - Я опять придумаю какую-нибудь чушь.
          - Ну и пусть. Ты придумаешь одну чушь, я - другую, а все вместе получится мозговой штурм.
          - А все вместе получится чушь в квадрате. Хорошо. Слушай, - он оживился. - Вчерашнюю версию - насчет того, что я являюсь переносчиком вируса уайтбол - забудь. У меня с тех пор другая появилась. Собственно, ты и подсказал.
          - Интересно. Выкладывай.
          - Допустим, уайтбол (или его источник) - разумное создание. Какой-нибудь циклоп - мутант, переросток... ладно, давай без хохмочек. Допустим, он предвидит будущее. Как ты, только лучше. Уже знает, кто к нему едет, и считает этих людей… ну, скажем, своей собственностью. Тогда естественно, что он пытается защитить их от опасности.
          - Зачем мы ему нужны? - улыбнулся я.
          - Кто ж его знает. Очевидно одно: любая форма жизни имеет хоть какие-нибудь мотивации. Жрать и размножаться требуется даже амебе.
          - Н-да... Фиговый из него защитник. Больно неуклюже действует. Вот если бы, например, этот квази-Шурик явился лично мне, как та самая птица в огненном потоке…
          - Какая птица? - переспросил Вик.
          - А, блин, неважно. Если бы он явился персонально мне, эдаким ярким глюком, и заявил: "Ребята, валите отсюда, пока не поздно" - все было бы нормально: уайтбол сказал, я услышал, встали-пошли...
          - Ну, а так - встали-побежали... черт, пораньше бы.
          - Елки-палки. Вик! Объясни мне, ради Христа, какой смысл в этом дурацком представлении, если квази-Шурика я не видел, мигалку, в принципе, мог переключить кто угодно, а по факту история все равно закончилась моим озарением? Это ж какое количество холостых выстрелов.
          - Нерационально, да. Точнее - иррационально, по нашим представлениям. Уайтбол ведь не человек. Чужая логика.
          - А мотивы у него, по-твоему, получаются вполне рациональные - жрать, размножаться...
          - Мотивы, возможно, тоже иррациональные. Про жрачку и размножение я так, для примера ляпнул, - Вик зевнул, наморщил нос:
          - Ладно, Мишка. Для нас эта история закончилась. Просто сидим и фуфло гоним.
          - Нет, погоди. Мистика мистикой, как говорит пан Савицкий, но ведь откуда-то взялся этот самый Шурик, раз его видела целая куча народу?
          - Ну что ж, гулять так гулять. А если куча народу на самом деле видела не его? Коллективная галлюцинация.
          - Интересно.
          - Знаешь, заключить пари я бы, конечно, не решился, но только чуется мне: не найдут они никакого человека с лицом твоего Шурика. Поскольку такого человека не существует в природе. А будет так: спустя какое-то время найдут настоящего бармена, и тот ровным счетом ничего не вспомнит о том, где провел последние дни. Вроде амнезии или промывания мозгов. И никто никогда не узнает: был ли бармен сам в тот день в Городе, или его замещала еще какая-нибудь зомбированная личность. Например, из числа посетителей.
          - Аминь, - сдался я.
          - Ну и хорошо. Теперь пусть пан Савицкий мучается, а ты остынь. Таких замечательных мультиков в твоей коллекции скоро будет больше одного, вот тогда и поищешь объяснений, если желание не пропадет.
          - Уже больше одного… кажется. Знаешь, Саша Лунева вызывает у меня стойкое дежа вю. Хотя... здесь, наверно, нет никакой мистики: под амнезию в свое время попало некоторое количество личных воспоминаний. Может быть, Саша из их числа.
          - А она тебя узнала?
          - Если узнала, то виду не подала. А если подала, то я не понял. По их лицам не получается читать… я имею в виду ее и Ри. Вроде не бесстрастные лица, мимика есть, только какая-то… чужая.
          - Ты тоже заметил? Меня оно добивает, блин. Максимум информации о людях я обычно получаю из мимики, интонаций, выражения глаз. А у этих чертовых Чужих - ни того, ни другого, ни третьего!
          - Да есть они, есть. Там, должно быть, вроде уайтбола: нужно поймать закономерность, внутреннюю логику. И тогда ты сможешь читать по их лицам, как по человеческим.
          - Хорошая оговорочка - как по человеческим. Ей-богу, не случайная.
          - Не случайная. Это я плоско пошутил.
          Вик откинулся в кресле, глаза у него начали слипаться. Тряхнул головой, встал, пошел на выход. По пути бросил:
          - Ты просто спроси Сашу напрямик - знакомы вы или нет.
          - Неудобно… мало ли что у меня с ней было.
          Он остановился:
          - Неее, дружок. Не было у тебя с ней ничего, я бы знал. Мы с Сашей довольно тесно общались одно время, она - подруга моей сестры. Блин! Мы бы, может, общались еще теснее, только моя чертова дражайшая половина… эхх. Саша - мечта, а не женщина.
          Дамы, вообще-то, не очень любят рассказывать кавалерам о своем прошлом. Тем более, несостоявшимся кавалерам... Да ладно. Ну, хочется ему думать, что у меня с Сашей ничего не было… вот только откуда у меня такая железная уверенность, что - было?!..

          Я проводил Вика и полез в почтовый ящик. Там дожидалось письмо от Шурика.
          "Привет, шеф!
          Ты что ж, гад, пропадаешь? Мы тут посмотрели телек, у вас там в Среднеросске сплошной паноптикум, дома рушатся. От тебя ни письма, ни весточки. Я - звонить, а тут связь опять грохнулась. Больше суток не было. Вот и думай чего хошь. Сволочь ты, Миха.
          У нас все нормально. Никто не болеет. Натаха освоилась. В лесу ориентируется хорошо, скоро буду одну отпускать. При рации, конечно.
          В наших владениях - тишина и покой. Только через день после твоего отъезда был один странный случай, это я как-нибудь потом расскажу.
          Ну, ты - наглая морда. Подробно ему расскажи, что у нас происходило тут… щас. До минут и секунд ;).
          Да ничего, в общем, восемнадцатого не происходило. Дрыхли весь день. Хляби разверзлись во облацех, за дверь не выйдешь.
          Не пропадай.
          Шурик".
          Оччень информативно. А чего я ждал? "Миха, скажу тебе по секрету - восемнадцатого на несколько часов телепортировался в Среднеросск: страсть как захотелось барменом поработать…"
          Ладно, все уже ясно. Или не все?
          Интересно, телефон у них тоже очухался? Сейчас проверим...
          - Шур, привет, это я.
          - Привет, Миха. Письмо получил?
          - Получил.
          - Как дела-то?
          - Ничего. Завтра едем на базу.
          - Бог-помощь. Ты в мясорубку-то не попал, часом?
          - Не было никакой мясорубки. Крыша у кабака рухнула.
          - Я и говорю.
          - Был. Хорошего мало. Потом расскажу.
          - Тебя не ранило?
          - Нет… Шур, что это за странный случай, который произошел через день после моего отъезда?
          - А. В общем, ничего особенного. Я в маршруте был. Смотрю - человек. Корзинки нет, с пустыми руками, одет по-городскому, будто только что с поезда или самолета. С какого-такого самолета? До ближайшей деревеньки - и то верст двадцать… Я - к нему, он - бежать. Кричу, в воздух стреляю - все без толку. Так и не догнал. Быстро бегает, гад. Ну, он-то в кроссовках, это я в керзачах. Короче, удрал.
          У меня опять возникло какое-то дежа вю…
          - Это утром было или вечером?
          - Днем. Как бы я тебе его вечером разглядел.
          - Так ты хорошо его разглядел?
          - Одежда на нем была городская, я и удивился: ладно бы человек за грибами к нам добрел, а то не поймешь - как и зачем... А так - мужик, похоже - кавказец: черный и лицо птичье. Длинный. Не старый. Вот и все, вроде.
          - Ясно. Ну, и хер с ним.
          Я тоже своего не догнал. И правильно сделал, что не полез в развалины. А вдруг этот кент просто-напросто растворился бы в воздухе?.. Еще одна иррациональная идея уайтбола: шпиков своих нам на хвосты сажать. Вот дурь. Ладно - я, Шурке-то зачем?..
          Может, это один и тот же шпик? Мой тоже был длинный и, кажется, не блондин...
          - А восемнадцатого точно ничего эдакого не было?
          - Говорю ж тебе - спали весь день. Ливень был страшенный, телевизор барахлил, компутер зависал, вот и дрыхли. А накануне вечером ветер был сильный, ажно целый ураган, стены дрожали. Я даже на чердак лазил - показалось, ходит там кто-то. Никого не нашел, естественно.
          Интересно, если покопаться в этом "ничего не происходило", каких загадочных совпадений я еще накопаю?
          Только уже надоело. Сбрендить легче, чем найти какую-нибудь ясность. "Есть вещи в этом мире, друг Горацио…"
          - Ладно, Шурка. Ты тоже не пропадай, звони иногда. Сотруднице - привет. Как девушка-то, ничего?
          - Спрашиваешь. Ну, бывай!
          Накатила апатия. Острое отравление мистикой. Ни малейшего желания раскладывать все по полочкам, идти к Вику, строить бестолковые гипотезы… Ну, хорошо: узнал, что уайтбол имеет не только меня. Шурку он тоже имеет, непонятно за какие грехи. От этого легче стало?..
          Выключил машину и завалился спать.

          -------------------------

           * - Оккам Уильям (1285-1349) - английский философ, логик и религиозный деятель. Настаивал на разделении философии и теологии, а также на исключении сверхчувственного из научных представлений. Принцип, который упоминает Савицкий, фигурирует в философии под названием "бритва Оккама".      назад
          ** - Считается, что одним из основных условий износа организма является земная гравитация. Таким образом, на планетах с низкой гравитацией процессы старения тканей замедлены.      назад

          -------------------------

Добро пожаловать в дурдом

          Все похороны одинаковы. Так же как и свадьбы.
          В отличие от свадеб на похоронах гости периодически забывают, по какому поводу собрались - время от времени видишь улыбки, обладатели которых тут же спохватываются и восстанавливают мину, соответствующую обстоятельствам. Ходят небольшими стайками, тихонько переговариваясь и распределяясь по углам. Во время отпевания чинно стоят вдоль стен, опасаясь сделать что-нибудь неуместное, вне протокола…
          Почему-то нигде так остро не ощущается отсутствие смерти, как на похоронах. "Лицом к лицу лица не увидать..." Человек, лежащий в гробу, совсем не похож на того, с кем ты был знаком. Он слишком мертвый для этого.
          Лишь когда ящик уже опущен в могилу и засыпан землей, спохватываешься: кажется, мимо тебя прошло что-то очень важное, а ты так и не понял - что именно...
          Когда приходится хоронить близких, все совсем не так. Но близких, слава богу, случается хоронить гораздо реже, чем чужих.

          Ри, Саша и я отправились в путь на служебной машине. Разговор по дороге не клеился: подозреваю, гости слегка стеснялись, что не испытывают ничего подходящего к случаю, и боялись задеть чувства землянина. Хотя я тоже ничего подходящего к случаю не испытывал. Просто глазел в окно, привычным образом отдаваясь любимому действу - дороге. К моменту прибытия на кладбище мои мысли стихийно плавали неизвестно в каких мирах, и можно было ничего не изображать: рассеянный вид ничуть не хуже печального. Только когда на крышку посыпались первые комья земли, механически отметил, что сама гибель Юры похожа на похороны: и там, и там нашего приятеля завалило…
          Потом были поминки. Я честно пару часов высидел за столом, затем под шумок сбежал на улицу.
          За дверями кафешки - небольшой скверик. Я прошел его насквозь и оказался на пустынной набережной, в давние времена отгороженной от реки каменным бордюром. Бордюр местами разрушился, в провалах разрослись молодые березы.
          Погода изменилась, заметно похолодало. Ветер гулял по верхушкам кустов скверика, гнал волны по реке, раскачивал тонкие березовые стволы.
          У парапета - женщина в светлом плаще.
          Я подошел ближе.
          Саша. Тоже сбежала из кафе.
          - Здорово иногда возвращаться домой, - тихо сказала звездная леди.
          - Трудно все время жить в космосе?
          - Не знаю. Привыкла. Когда пришло добро на участие в контактно-исследовательской группе Леты, мне еще не было двадцати пяти. В таком возрасте привыкать легко.
          - Как вам удалось попасть в состав группы?
          - Конкурс был, но не очень большой. У нас человек тридцать на место. У технарей и естественников - человек пятьдесят, что ли... Не так много народу рвется в дальний космос. Три мира - не родной Ганимед. Если нашим партнерам-светлячкам вдруг надоест работать извозчиками, колонии окажутся отрезанными от Земли. Они, разумеется, автономны, но тем не менее. Не погибнуть страшно - знали, на что шли. Страшно потерять родину. Навсегда. К этому невозможно быть готовым. На Эребе и Лете сейчас всего три человека старше сорока пяти. Кстати, одному из них я обязана приглашением академика Венского… ладно, не важно. На молодежь делали упор при комплектации групп. Но люди за тридцать особо и не стремились к нам попасть.
          - Скажите, как специалист: велика вероятность, что светлячки бросят проект "Три мира"?
          - Ну... общую установку на этот счет вы, наверно, знаете: светлячки заинтересованы в людях постольку, поскольку мы снабжаем их расчетными данными о планетарных системах. Мотаясь по одним и тем же маршрутам, они не получают новой информации.
          - Можно я не поверю в эту установку? - улыбнулся я.
          - Можно, - ответила Саша. - В нее никто не верит... По сути, конечно, светлячки могут выйти из проекта в любую минуту. Их ничего не останавливает. Эреб, Аркадия и Гиперборей - жизнеспособные отстрелившиеся колонии. Самостоятельные Города. За своих отстрелков светлячки не слишком переживают, с какой стати им беспокоиться о наших. Детки выросли и разлетелись в разные стороны. Естественно и разумно.
          ...Какой-то морок: на секунду показалось, что разговариваю не с человеком. То ли из-за чужих интонаций Саши, то ли... Должно быть, все мы ксенофобы - где-то на глубоко запрятанном бессознательном уровне. Отсюда и ужастики наши: непостижимый аморфный монстр с нечеловеческой логикой и этикой вселяется в хрупкое тело земной женщины...
          Я мотнул головой - наваждение исчезло. О чем это мы говорили? Ах, ну да.
          - Тогда совсем непонятно, почему партнерство до сих пор не прекратилось.
          - То, что я сейчас скажу - всего лишь версия, - ответила Саша. - Хотя на Лете она, пожалуй, самая популярная... Светлячков интересуют люди. Именно люди. Мы для соседей - нечто более серьезное, чем они для нас.
          - Почему?
          - Человек в своих прогнозах исходит из видового многообразия, присущего его родному миру. Для нас Чужие - не такое уж потрясение, что-то подобное ожидалось давно... А в представлениях светлячков никакого видового многообразия не существует. До недавнего времени они ощущали себя вообще единственной формой жизни во Вселенной. Даже этот мох, который светлячки сеют, они считают частью своего организма - ну, приблизительно как мы воспринимаем собственные ногти и волосы. В понятийной базе наших друзей категории "другой", "чужой" отсутствуют как класс. Только сейчас у них начинают приживаться эти понятия, и чем больше приживаются - тем больше светлячки осознают, что открыли для себя совершенно новый мир. Революция в представлениях.
          ...Что-то на эту тему я читал - кажется, уже после амнезии. А может, и до нее читал.
          Самых первых встреченных землян циклопы восприняли как... собственных искалеченных сородичей. Чудовищным образом искалеченных: тела деформированы до неузнаваемости, поведение неадекватное, речевые способности утеряны... Обычно соседи добивают своих инвалидов и безнадежно раненых. Единственное, почему земляне избежали этой участи - они явно принадлежали другому Городу. Чужое. Нельзя. Табу.
          Позже циклопы заподозрили, что все не так просто. Поспособствовала озарению, видимо, земная техника: вездеходы, планетарные челноки. Это хозяйство никак не вписывалось в концепцию изуродованного "отстрелка". Оно вообще ни в какую концепцию не вписывалось, а таинственные "инвалиды" продолжали хранить молчание...
          - Жуть, если задуматься, - я облокотился на парапет, глянул вниз - туда, где река мелкой рябью убегала в какое-то свое неизвестное будущее. - Нет, правда - жуть. Человек бы свихнулся, столкнувшись с таким испытанием для интеллекта.
          - Все рано или поздно эволюционирует, сознание в том числе. Один свихнулся, второй, а третий принял. Светлячкам, разумеется, проще: понятие невозможного у них отсутствует, и вряд ли когда-нибудь приживется. Все, что происходит - происходит потому, что возможно. Огромный потенциал приятия. Они и соображают из-за этого лучше, чем мы. Опять же: нет почвы для внутреннего конфликта, а значит - для безумия.
          ...В речке колыхалось что-то темное, временами казалось - живое. Лишь когда течение прибило эту штуку к берегу прямо под нашей площадкой, стало видно - кусок автомобильной покрышки…
          - Саша, можно задать бестактный вопрос?
          - Я уже не помню, какие вопросы на Земле считаются бестактными. Спрашивайте.
          - Что у вас со щекой?
          - Это, - она потрогала ожог. - Приключение.
          - Расскажите, если не секрет.
          - Да нечего особо рассказывать. Перед отбытием сюда летала на Эреб. Когда выходили с посадочного поля, там приключилась авария. Рванул топливный бак вездехода. Я отделалась легко. А мой товарищ... он рядом с той машиной был.
          - Погиб?
          - Да. Мы вместе должны были отправляться на Землю. Я - к Венскому, он... ну, теперь уже неважно.
          - Мне очень жаль.
          - В колонии смерть - обычное дело.
          Ни черта не поймешь по лицу. Они что, действительно не умеют переживать из-за таких вещей? Ладно - чужой человек, но - "товарищ"...
          - Разведочные экспедиции редко обходятся без жертв, - продолжила Саша. - И на буровых станциях люди часто гибнут. За границей расчищенной зоны хищные рептилии бродят... и это - далеко не единственная прелесть нашей экзотики.
          Да нет, все-таки переживает.
          - Не вспомните, в какой день это произошло?
          - Зачем?
          - Не знаю.
          - На Эребе календарь считают не по Земле, но я попробую соотнести. По-вашему это было… - Саша остановилась, потом продолжила:
          - Тринадцатое июля. Старое доброе тринадцатое число.
          ...Так и есть. Лес, гроза, дурь, птица в огненном потоке.
          А там, на Эребе - полыхнувшая машина...
          Вдруг в башке мелькнула бредовая мысль: если б я не упал тогда мордой в костер - не забрала бы оранжевая река две жизни вместо одной? Может, я часть того пожара на себя оттянул?..
          Охренеешь с этим уайтболом, блин!
          - Да, еще одно… - некоторое время я мучился, пытаясь сформулировать вопрос корректно, поскольку не вышло - бухнул напрямую:
          - Саша, где я мог видеть вас раньше? Никак не отделаюсь от ощущения, что мы знакомы.
          Женщина посмотрела на меня, будто ожидая продолжения. Я не купился: эту особенность мимики Чужих уже получилось вычислить. Она ждет, но не продолжения, а когда к ней самой придет мысль. Думает, если по-нашему.
          - Нет. У меня хорошая зрительная память. Я вас совершенно точно раньше не встречала.
          Врет - не врет? Опять ничего не прочтешь по лицу. Ладно, не все сразу.

***

          Микроавтобус долго одолевал тягучий подъем, и, наконец, выкатил на самую высокую точку дороги. Открылась широкая панорама: мощные дебри по обеим сторонам от шоссе резко оборвались, впереди до самого горизонта - поля с редким, мелким подлеском. А вдали, справа от дороги - белое что-то… уайтбол.
          Без вариантов.
          - Вик, ты когда-нибудь обращал внимание, на что похожа эта штука издали? - поинтересовался я.
          Все дружно посмотрели в окно.
          - Надо же, и правда - белый мяч, - без интонаций произнесла Саша.
          Мяч или шар, довольно четко обрисован и слегка движется. Будто подпрыгивает, отталкиваясь от горизонта.
          - Виден целиком. С чего бы? Обычно краешек торчит, ну - полусфера, - задумчиво проговорил Вик. - Не иначе - горку под собой вырастил и теперь по вершине катается. Серж, это по твоей части.
          Геолог неохотно выплыл из своих мыслей:
          - Это не горы. Орогенез * - процесс крайне медленный, там счет на геологические эпохи идет, никак не на дни. В нашем случае можно говорить только о сейсмической активности. Уайтбол, судя по всему, зона мощнейших землетрясений. Одни блоки проваливаются вниз, другие выталкиваются наверх.
          - Ну да, - проворчал Вик. - И за ночь обрастают травой, вековыми деревьями, и ни малейшего следа разломов…
          Серж скривился и устало произнес:
          - Вик, не ты ли говорил нам, что в зоне уайтбол часто случаются галлюцинации? Подобная сейсмическая активность сама по себе уникальна - причем, не только для древней платформы, но и вообще для древней матушки-Земли. Тебе этого мало. Вековые деревья у него за ночь вырасти не могут, а горы, видите ли, могут… Давайте не множить абсурд, ограничимся тем, который уже имеется.
          - Как угодно. Извини, Серж.
          Но тот уже снова погрузился в себя.
          Меня подмывало спросить - а как Венский описал геологам эти… ну, скажем, неожиданные изменения рельефа? Ладно, сейчас, пожалуй, не стоит.
          А еще было интересно, почему во время диалога наши космические гости обменивались многозначительными взглядами… да хрен с ним. Когда-нибудь все встанет на свои места.
          Или не встанет.
          Я обернулся к окошку и принялся разглядывать таинственную фиговину, беспечно прыгающую на горизонте. Уж ей точно не было никакого дела до наших теоретических баталий...
          - Вик, я не успел посмотреть киношку про мячик.
          - У старика запись есть. Так что все равно придется.
          Мяч или шар был размером с вечернее, заходящее солнце, хотя, конечно, не такой яркий. Впрочем, и не бледный. Эдакий полупрозрачный пузырь с подсветкой… и с каким-то шевелением внутри. Хотя не факт, что внутри, и не факт, что шевеление: то могли просвечивать контуры местности, по которой это чудо прыгало. А может, просто игра светотени, на контрасте освещенных и неосвещенных участков в полости шара. По мере приближения к объекту четкости почему-то не прибавлялось.
          Чем дольше я на него смотрел, тем больше вспоминались цветистые легенды про НЛО, напичканные существами по образу нашему и подобию, только зелеными…
          Ассоциация появилась не только у меня.
          - Черт его разберет, может, он и правда к нам из космоса свалился, - проговорил Вик.
          - Как советуют философ Оккам и мент Савицкий, не стоит множить сущности без нужды. Нам тут что, своей доморощенной мистики не хватает?
          - Своей - хватает, это точно. Я не говорил тебе, кто у нас в группе - второе по осведомленности лицо? Только не удивляйся. Хотя ты теперь уже вряд ли чему-нибудь удивишься. Доктор Ружевски, этнограф. Эдакий кот ученый. Особа приближенная, с нашим старпером не разлей вода. Ну, и нам перепадает чуть-чуть всякой фольклорной чепухи: в свободную минутку док Ружевски любит сказки рассказывать... Так вот: если сопоставлять с некоторыми сакральными представлениями и поверьями у разных народов, получается что мячик наш - чуть ли не заурядное явление, а никакой не феномен.
          - А в несвободную минутку чем этот доктор занимается?
          - По базам данных рыщет. Уайтбол выкинул какой-нибудь новый фортель - док тут же в очередную академическую базу, аналогов в фольклоре искать. Когда находит - ужасно радуется и бежит рассказывать кому-нибудь, кто спрятаться не успел.
          - Ладно, доктора тоже послушаем. Фильм посмотрим, сказки послушаем… а там и отпуск кончится.
          - Сдрейфил, что ли?
          - Не то чтобы сдрейфил, просто уже устал.
          - Пройдет. Думаешь, кому-то легче?
          - Остальные знают, зачем едут. Только я до сих пор не представляю, на кой мне ваш уайтбол. Чувствую себя экскурсантом.
          - И это тоже пройдет. Не успеешь чихнуть, как почувствуешь себя тягловой лошадью, Атлантом, Фигаро и Золушкой в одном флаконе.
          - Поживем - увидим.
          - Не бросайте нас, Миша, - улыбнулся Ри. - Должен же быть в нашей сумасшедшей команде хоть один нормальный человек.
          Приятно, черт возьми, когда в тебя верят.
          …По мере приближения к месту мячик рос, контуры размывались, теряли контрастность…
          Километрах в двадцати от Зеленцов нас тормознули омоновцы, проверили документы.
          - Вик, а эти тут зачем?
          - Охраняют аномальный сектор - мало ли что.
          - Серьезное дело.
          - А то ж.
          Позже был следующий кордон, а еще через несколько верст показалась окраина поселка.
          Мы проехали пустующие Зеленцы насквозь. Грустное зрелище: молчаливые избушки, поваленные заборы. Колодезные срубы поросли травой и березами. Редкие трехэтажные дома обветшали, кое-где разрушились и теперь похожи на заброшенный долгострой... Ни человека, ни котенка, только вороны иногда. Само собой всплыло в голове: "Оставь надежду всяк сюда входящий"...
          - Раньше мы в этот поселок зимовать перебирались, - сказал Вик. - Вначале, пока на базе теплые корпуса не построили. А теперь тут совсем никого нет.
          - Вик, далеко еще? - встрепенулся Серж.
          - Да нет, все. Это уже Зеленцы. А чуть дальше, на отшибе - наша база. Приехали, дамы и господа. Добро пожаловать в дурдом.

Конец первой части

          -------------------------

           *Орогенез - горообразование       назад

          -------------------------

2006 г.

Продолжение здесь

Причал-Соль-6 Литературный фарватер Лито-сфера Форум